Умел

Тьма. Cлетаются падшие души.
В вязких мыслях читается бред.
Ночью мне позвонила старушка
И сказала, что умер сосед.

Он был малый и добрый, и мягкий,
Никому не умел отказать.
В пьянку стал уходить, и безвольным,
Можно было Володю назвать.

А понять до сих пор невозможно,
Что бывает, ну, просто, никак;
Жизнь свою загубить безнадёжно,
Будто,шутка она и пустяк.

И дружков грязноватых и наглых
Роковая связалась петля,
А на мёртвых губах заклянанье,
-Вы любите, любите меня...

Скупцу приснился снова сон.
В нём выиграл он целый миллион!
Скупец он - быть довольным не умел.
И что один лишь миллион жалел.
Влюблённый же, предмет своих желаний.
Во сне увидев ,счастлив был.
А тот что ищет только знаний.
Во сне задачу вдруг решил.
Задаче этой сотни лет.
Никто не мог найти ответ.
Лохматый пёс во сне скулит.
И коврик лапой теребит.
Что ж снится бедному ему?!
О чём скулит и почему?
Вся жизнь и явь и сон одновременно.
Где явь соврёт ,сон скажет откровенно.
Порой...

Красные кеды, красивый закат

Голубое небо, ласковый взгляд

Желтое солнце, прозрачный фонарь

Разбитое зеркало, за окном февраль

Темные тучи, завяли цветы

Было бы лучше, если б не ты

Белые клавиши, цветные сны

Мы были счастливы в эти дни

Белые книга, пустая тетрадь

Все мои мысли ушли под кровать

Было бы все хорошо если ты

Умел читать мысли и видеть сны

Хрущов (1953-1964)

Взошёл на трон Никита,
ещё одна беда,
чего там не пропито,
давай, тащи сюда!

Хотели мы порядка,
нажили вахлака,
у Сталина вприсядку
плясал он гопака,

обнёс нас караваем,
в Канаде хлеб скупал,
поссорил нас с Китаем
и Церковь поприжал,

на наши уси-пуси
обиделся Китай,
но стали хинди-руси
пхай-пхай, пхай пхай, пхай пхай!

хоть запускал он в небо
космических послов,
оставил нас без хлеба
и даже без штанов,

но всё же, для России
сумел он послужить...

Небо в тучах, ветра свист,
Вдаль уносит желтый лист,
Так меня судьба с родного дома гонит.
Да и то бы не беда,
Я еще вернусь сюда,
Вот только отчего так сердце стонет.

Не забыть мне, не забыть,
Край, где я умел любить,
Где страдал, надеялся и верил,
Не забыть и не простить,
Тех, кто все ж сумел закрыть
Предо мной родного дома двери.

Осень, ветер бьет в виски,
Осень спутница тоски,
Ты моею будешь провожатой, осень.
В небе тучи - облака,
Путь - дорога далека,
Вот бы солнце...

Я любить любил
И мечтать умел,
Жизнь как стих сложил
И как песню спел,
Не везде в размер,
Не всегда в аккорд,
Но цеплял за нерв
Я, не знавший нот.

Въелось в пальцы, струн
Серебро навек,
Но я нес искру,
Растопить тот снег,
Что на души лег,
Приморозив их,
Я, увы, не бог,
Но пишу свой стих.

А потом тот стих
Я пою как песнь,
Грешен, господи,
Уж, такой как есть,
С недостатками
И пороками,
Все в стихах моих
Между строками.

Кто прочтет – поймет...

Потухший взгляд. Взлохмоченные волосы.
Огнём страстей душа обожжена.
Уж позади дорог чернеют полосы.
И впереди дорога не ясна.

Симфонию любви предав забвению,
На дне стакана счастье утопив,
Любимых погасил он глаз свечение,
Порог святого чувства преступив.

По пьяни раскрывалась подноготная.
Беспочвенно мог зря он ревновать,
Свет белый превращая в преисподнюю.
Был сам не в силах это осознать.

Казался тихим он. Но черти в омуте
Притихшие сидели на цепи.
Любимую готов...

... Встретил главу о греховных сношеньях,
Весь встрепенулся, как юный дебил,
Даже на кухню за стопкой сходил.

Весь на себя компромат, папарацци,
Мысленно я как пасьянс разложил.
Самое время пришло разобраться:
Если когда-то я славно грешил,
Этим Провидца гневил иль смешил?

«…Подразвратились в земле вы Египта,
Разбаловали не крайнюю плоть.
Впредь по законам Моим лишь живите,
Будете живы. Я Бог, ваш Господь,
Мне ли зов плоти не перебороть?

К родственнице по кричащей той плоти...

(В нашем вечно первобытном племени
Жили мы в истории без времени.
Годовые кольца нас не метили,
Кронами сплелись тысячелетия.
Солнцевосхожденье над каньонами
Исчислялось сотнемиллионами.
Тектоническими монолитами
Плыли времена палеолитные.
Ихтиандром в океане вечности
Зачиналось наше человечество.

Первобытно-первые товарищи
Жили созерцая-припеваючи
Домостройно-родовой общиною,
Обрастая вековой щетиною,
С киселя на квас перебиваючись,
В инородцев шапками кидаючись.
Пили...

Пришли в Хеврон к Давиду все Израиля
Старейшины от всех колен сказать:
Твои мы кости, плоть твоя не крайняя,
Предупредить тебя хотим заранее,
Нас от тебя теперь не оторвать.

Ещё вчера, когда Саул тут царствовал,
Ты выводил Израиль и вводил...
(Сомнительные здесь ассоциации.
Позволю себе малость позлорадствовать -
То Фрейд рукой писавшего водил.)

Царём узреть Давида возжелавшие
Красиво излагали мысль в те дни,
Слова струились, как шелка атласные:
«Сказал тебе Господь – ты будешь...