Улица

Я сегодня ходил на Школьную,
Сердце кровью обливается.
Наркоманы толпой безвольною,
Словно пыль на земле валяются.

Где метла что почистит улицы!
Прошу помоши у Спасителя!
Чтоб послал в специальные органы,
Сердобольного руководителя!

Мой дом уютный, тихий, скромный
Люблю тебя я с давних детских лет.
Меня согреешь ты и успокоишь
Когда на улице метель
И вьюга злится, мечется кидая
В прохожих комья снега, на бегу
Они зонтами лица защищая
Скрываются за угол дома моего.
А в доме мне тепло, и так уютно.
Сияет зайчик на стене,
В камине тлеет пепел.
И тишина кругом, та тишина,
Которая бывает,
Лишь в поздний зимний вечер
В доме том моём.
Мой дом как крепость мне бывает
В минуты скорбные и бурные, когда
Спешу домой...

Несут кастрюли, медные тазы,
Срывают провода с напряжением в три фазы.
Бороздят пространство канализационные дыры,
Беднеют металлом, бедняков квартиры.

Плохо тем, кто метал этот, носит,
Плохо тем, у кого воруют,
А карман чиновника так и просит:
«Пускай, пускай еще торгуют!»
На улицы вышли наркоманы,
А кто за бутылкой – стоят у металла.
Старушка патрубки волочит по дорожке,
Чтобы на завтра было хлеба немножко.
Рыбаки ежемесячно наблюдают,
Как груженые баржи страну покидают...

призрак уставшего дня
солнце
упало за горизонт
осторожно вошла тишина
и я заблудилась
среди молчания
где так напрасно все что лишь едва
предназначенья сложится картина
приходит осень и читает по слогам
об участи простой и неизбежной
и a priori время и пространство
теряют смысл когда нагая
душа заглядывает в бездну
и тонет медленно как долгое прощанье
в несотворённом мире с привкусом полыни
подкатывает к горлу тишина
но нет воды и нет конца пустыни
и двери запирают понадёжней
а...

а когда наступило утро обрушился ливень
стали реками улицы рыбами люди
и глядели боги на все свысока лениво
и листая прошлое страшно скучали судьи
а потом раскололась земля как чаша
и от боли ее было некуда деться
убаюкивал Бог на руках качая
колыбельную пел будто младенцу
он ее завернул в плащаницу дождей
расщеплялся на атомы мир до предела осенний
и осталась лишь грусть и осталось лишь свыкнуться с ней
бытиe... день седьмой... воскресенье...

Серые мысли и серые кошки бегут по пути.
Серые люди с глупыми лицами морщатся.
Им по серой дороге в пустоту полумрака идти.
Их зонты, как грибы по дождю, топорщатся.
Скучные улицы. Серый кирпич и бетон.
Веками испорченный времени капает ход
На кривые эмоции и черепа серый картон.
Ползёт, словно серая тень по углу пешеход.
Все люди во тьме – лишь тень без движенья.
Рассыплются за день и за ночь в прах.
И как исказилось моё отраженье
В бездумных глазах их – кривых зеркалах.
Так...

свирепствует кали-юга
зверская эра презренья
в голове господа – ад
сотканный из колючей проволоки
воспаленных нервов
мир ужаса
взрывающихся шоковых ассоциаций
вызывающих дрожь от прикосновений
костяных пальцев невидимок
вдруг быстро отдернутых обратно
в угрожающую темноту перво-хаоса
леденеет от страха психея
и молится молится молится
распластавшись на коленях
на дне черного одиночества


в скрипучие двери разорения
въезжает осень на ржавом кадиллаке
не отражаясь в смятых...

А в осеннем саду листья поздние падают с клёна.
Только ты всё глядишь на неё так влюблённо
Стихи нежные пишешь украдкой и не хочешь понять,
Что любовь уж ушла без оглядки.

Всё ушло,пронеслось и забылось.
Но лишь,друг, для тебя время остановилось.
Жизнь бежит и летит, как по кругу.
Не вернуть прошлых лет и подругу.

И в душе у неё всё давно изменилось.
Но не хочешь понять, просишь вновь её милость.
Не вернуть чувств уже и на улице осень.
А вокруг и в душе серебром легла проседь.

Весна. Понедельник. Дела.
Я всё бегу, не понятно куда…
Сколько еще я буду одна,
Плакать ночью устали глаза.

Лето. Вторник. Жду вечера.
Сегодня я увижу тебя.
От страсти, сгорая всю ночь до утра,
Испьём всю любовь мы нашу до дна…

Осень. Вечер. Среда.
Я брожу по улице в некуда...
Листья под ноги лежаться шурша,
Ты не приедешь, ждет дома жена…

Зима. Четверг. Холода.
Я проснулась утром … одна…
Где же душа моя ночью была?
И вспоминаю – как во сне умерла…

Пятница. Утро. Весна...

Старый дворник дядя Вася улицу метёт
Быстро, ловко и умело. Сразу видно, спец.
Спорится в руках работа, хорошо идёт,
Но никак работе этой не придёт конец.

Дядя Вася – академик дворницких работ.
Тридцать лет метёлкой машет. Опытный эксперт.
Чистоты дворов хранитель. Молодец, но вот
Важных богословских знаний не было и нет.

А семинарист Артемий на скамье сидит,
Пачку чипсов доедает с вкусом чеснока.
Наизусть псалмы все знает, складно говорит,
Но рот чипсами заполнен и молчит пока...