Улица

чёрное небо.
чёрная тучя.
тёмная улица.
город вонючий.
общага розбитая,
комната грязная,
печялью убитая
жизнь прекрасная.

безсонная ночь.
шум за окном.
звёздочка яркая
пылает огнём
чювства любви
сердце лишёное,
ненависти полное,
до красна наколёное.

грёбаный мир-
грязная лужа,
в котором забыли
про чистую душу.
внутри сидит
зелёная жаба,
она изночяла
всем упровляла.

за счёт другого
потребность нажится,
крови невинной
жажда напится,
долго всё будет
так...

Серебряные нити заплету в запястья,
Кручу себе на ум дурацкие венки.
В плену почета и слащавого ненастья
Я буду зашивать порезы раненой руки.

Зачем мне эти лица – сытые до боли,
Зачем мне улица без ярких фонарей,
Хочу мечтой воодушевлять с задором
Все тех, кто раньше не поверил мне.

Не говори мне гадостей, я знаю,
Идея жалости не в общности с тобой,
Хотя бы помечтай со мной хоть каплю,
Уведи меня от грусти. Будь со мной…

Одинокая улица

Воскресным днем,

Теряется в городской тишине,

Застревая в переулке глухом.

Трамвайные пути

Пересекают машины,

Светофор загорелся

И пошли пешеходы.

Мимо магазинных лавочек,

Закусочных и клубов,

Лентой тянется

Туманный проспект…

Дикий, ты, невоплощенец,
Что забыл в своей нирване?
Ты, духовный отщепенец,
Ждут друзья все на «поляне».

Прожил жизней, ты, не мало
И умирал и снова жил.
Что с тобой, друг милый стало?
Ты, почему уйти решил?

Закосил от воплощенья
И словно робкий дезертир,
Убежал от освещенья
В тишь, в непроявленности мир.

Ну же, выходи из дома
И поиграй ещё в судьбу!
«Улица» тебе знакома.
Что?.. Почему опять не бу.?

Высокий, импозантный, седина.
Костюм и терпкий запах сигарет.
Зачем, девчонка, ты ему нужна?
Спроси себя и не найдешь ответ.

Чего хотела? Денег? - Не жалел.
КосмЕтика, одежда, шоколад.
Хорошая квартира, не мотель.
Сказал:"Обставить можешь на свой лад."

Тебе - шестнадцать, много старше он.
На фото - дети, дочка есть и сын.
Три года, как свободен, разведен.
Родные далеко, живет один.

И не был он похож на мужиков,
Которым бы напиться, да - в кровать.
Ты с ним освободилась от...

Поздним вечером мрачные,
Непрестанные, чёрные,
Городские и дачные
Льют дожди утомлённые.
И плетутся в депрессии,
Обесточены, хмурые,
Утонув в самопрессинге,
Люди-тени понурые...

***
А над тучами тёмными
Солнце в зеркало смотрится,
Осиянное звёздами,
Белой радостью полнится,
И смеётся над тучею,
Над дождём заблудившимся,
Над химерой летучею,
И над ветром бранившимся,
Над взвываньями нервными,
Над дурманами пьяными,
Что средь чистой энергии,
Век гостями незваными...

Ночь. Во дворе фонарь погас.
И кажется, что умер город.
Сейчас коснется тьма и нас.
И в сердце проникает холод.

В душе необъяснимый страх.
Исчезла улица, строенья.
Движенье стрелки на часах.
Запомнить каждое мгновенье.

Соседний дом пропал во мгле.
Проемы окон потемнели.
Нет отражения в стекле.
Мрак виден сквозь дверные щели.

Протянешь руку - пустота.
Неосязаемы предметы.
Все поглотила темнота.
Черно и небо. Мир без света...

Совершенно незнакомая овчарка
Подошла ко мне, пошмыгивая носом:
- Извините, я дебдожечко в запарке,
Разрешите обратиться к вам с вопросом?

Я не местдая, как видите, собака.
Бде район ваш дездакомый абсолютно.
Здесь табличек дет и дет дорожных здаков.
Всё запутанно и очень бдоголюдно.

Я простыла и ужасно дездорова,
Ничего не чую досом – сильный дасборк.
Где здесь улица, простите, Комарова,
Я хочу успеть к знакобобу на завтрак. –

И пока она чихала непрерывно
И сморкалась в...

Год 41-й…
Стали тоньше нервы…
Она прошла лишь два квартала…
Девчушечка 14-ти лет
Нести устала с похоронкою конверт.

Нет горше, нет ужасней новостей;
Ей кажется невыносимой ноша:
Сейчас ведь зарыдают пять детей,
Жена завоет: «Мой Алёшенька! Алёша!»

Когда ж Раиса треугольники вручала,
Вся улица и пела, и плясала!
И, получив привет с передовой,
Заплачет мать: «Сыночек мой! Живой!»

А тучи свисают всё ниже,
А громы грохочут всё ближе,
Всё чаще недобрая весть.
И ты перед всею...

Неуместно здесь репетировать:
«Стелсы» в небо взмывают парами,
Чтоб диктатора ликвидировать
Очень «точечными» ударами.

Что же видится авиаторам
С лучшей лётною подготовкою,
Незаметным с земли локаторам,
Перед первой бомбардировкою?

Видят:
Город, дома… Нет – домики,
Из кабины едва заметные;
Люди – маленькие, как гномики, –
В Вашингтоне считают: «Вредные».

«Где ж огромный Саддам скрывается?
Не под этими ли халупами?»
«Бах!» – и улица превращается
В пепелище с людскими...