Уличный фонарь

Лодка пляшет у причала,
Ночь горбатится с клюкой…
Счастья миг и год печали –
До рассвета далеко.

Звёзды, шустрые как дети,
Камни шлют, не глядя, вниз;
В Серенгети солнце светит,
Львицам лев рычит на бис…

Спит на лавочке бродяга,
Мыши бегают в норе,
Жизнь – сокровище и благо,
Но не хочется стареть…

И не хочется скандалить
Из упрямства и нужды,
Не дают покоя дали –
Бьёт обыденность под дых.

Задирает сон нескромно
Юбку девственной мечты,
С распальцовкой уголовной
Грех...

Дожди к нам вернулись опять,
И тучи луну закрывают.
Темно и пути не видать,
И люди погоду ругают.

Нахохлился мир под дождём,
И стал он задумчиво-квелым.
Мы прячем себя под зонтом,
А воздух стал мокрым и серым.

Осколками зеркала лужи,
Любуются в них фонари.
Луны сыр дождь скушал на ужин,
Запив алым соком зари.

Дождь стих и щебечут вновь птицы,
Весна и они жить спешат.
А я вот устав торопится,
Смотрю в жизнь сквозь время назад.

Смотрю, там пытаясь ответы,
В себе и судьбе...

Что можно о задержанном сказать?
По внешности без видимых изъянов,
Красивые и умные глаза,
Хоть правый глаз искусственный, стеклянный,
Но сразу это даже не поймёшь,
Пока в глаза фонарь не наведёшь.

***

Об изнасилованье дело прекратив,
Судья своё на то дал заключенье -
Хоть умысел понятен и мотив,
Не найдено орудье преступленья.
В кустах был зафиксирован контакт,
Но было ли соитие - не факт.

***

Мной выстрелами в голову и вверх
по подозренью в краже был задержан
С...

.« Тот, у кого спадающая чёлка,
И смерти ждёт, как сказочного волка».
Царевну лебедь приобнял за стан,
И станет ли гадать о злате
И тех деньках, что предстоит прожить,
Тужить не станет о былых потерях,
И ряху не наев не станет выть,
О неудачах, промахах и то,
Что было, не сместить событий,
Начертанных ему, на кистях рук,
И Кук, не выведет из лабиринта мук,
Страданий горестных и слёз на лук,
Не облегчат души и сновиденья,
И вновь понять возникшие виденья,
Не стоит...

Сине.
Тихо.
Всё вместе...
Очень.
Ничего...
Никого.
Только светит
Ночь.
Прекрасна Столица
В покровне ночном.
Чуть-чуть до зарницы...
Пока - серебром.

Фонари зашептались
Кленовым клёном.
Клён оглянулся,
Притих и готово...

Зданья старые
Имперских времён
Красного знамени,
Красных знамён.

Хорошо и спокойно...
Пьянею от мира -
Всё очень достойно,
Всё очень красиво...

Бог сидит Выше
Нижайшей точки,
Производная Пышной
Вселенной-Дочи.

Все свои... Всё Своё...

Засеребрилась песенно гармонь,
И в звёздный сад собою увела...
А за верхушкой тополиных крон
Рождением - июньская луна...

Тушили звёзды неба синеву,
На чёрный бархат высыпав гуртом...
И фонари зажжённые в весну,
Перекликаясь с ними о былом.

Перемолов дневную суету,
Кровати расстилая в мирный сон,
Уходят люди с яви в дремоту,
Поодиночке кто-то, кто вдвоём...

И тишина вокруг, кругом покой...
И лунный свет дорожку серебрит...
Уйти бы мне куда-нибудь с луной,
Где радость...

Погода дрянь, на сердце слякоть.
Фонарь в окно собрался плакать.
Кудлатых туч зловещий лик
Над головой его возник
И ночи тёмное кольцо
Сжимает жёлтое лицо.

Сегодня ты почти в умат,
Неадекватный адвокат,
Ты сам себе поставил мат
И выпустил струю.

Тебе стучат, тебе звонят,
Слюнявят баксы, точат яд,
Но это все не стоит трат,
Ты мир послал к бую.

Ты не Вольтер и не Дидро,
Но ты смотрел на мир хитро,
Пока хомяк посет добро,
Не слезть тебе с конька,
Но неожиданный финал,
Остановив безумный бал,
Ты заработал высший балл -
Твой памятник - века.

2
В карты играть - нельзя,
Дама побьет туза,
Больно - до синяков,
Больше - без дураков...

Люби меня, мой ласковый и нежный,
Люби меня, как можешь только ты.
Расцвел весны ты истинный подснежник,
Пробился родником святой земли.

И пью тебя, закрыв сомненья очи,
И наплевать на опыт-капитал.
Кто может неразумность напророчить,
Когда мы сами сердцем идеал

Самим себе, в сознании друг друга,
Для той Любви, в которой утонув,
Не ищем мы спасательного круга,
Оковы сердца в радость разомкнув.

Что было, то прошло, оставив прошлым.
Весенним ,было, временем дано
Отбросить всё...

Перейду Рубикон.
На другом берегу —
тишина.
Прикорну рыбаком.
То, что будет врагу —
тошнота.

Узнаю фонари,
но теперь
чьи-то звёзды манят.
Мне останется Рим.
А тебе —
лишь частица меня.