Улететь бы ввысь к нему

Что я хочу? Зачем страдаю
И постоянно вспоминаю
Тебя?..
Что можешь дать мне из того,
Что не имею я сама?
Вот я мечтаю:
Пришёл ты и взглянул в мои глаза,
Я, вся в слезах,
Тебя поцеловала, обняла.
В объятиях друг друга мы стоим,
От слёз счастливых не могу дышать.
Ты смахиваешь их движением одним.
Мы нежно обнимаемся опять,
Друг друга гладя по спине, по волосам…
За этот миг я всё отдам!
А дальше что?
В избытке мигу этому
Не принести нам счастья.
Хотя бы потому,
Что может быть...

Ты прости за то, что не даю покоя,
душу твою светлую трогаю рукою.
По любви тоскую - нету больше мочи!
На бумагу льются строчки среди ночи.

Только - это грезы, глупые мечтанья.
Не подаришь счастья, если нет желанья.
Рвется ввысь из клетки душа-половинка.
Тая, плачет сердце - маленькая льдинка.

Из кожи вон упрямо лез...
И я отныне им, «поэтом»,

Довольна... С памятью такой,
Которой сам цены не знает,
Непозволительно главой
Качать, что, мол, не понимает...

Что память парня ого-го! --
Мое вниманье обратила
Стажерка, что взялась его
Тестировать...
-- Вот это сила:

Он полстраницы без труда
Легко на слух запоминает,
Лишь раз услышав – это да!
-- Журфак. Здесь всякое бывает...

Наложен навсегда запрет:
Нельзя по русски на уроках
При всех и даже тет-а тет...
За...

Смятение

Мы дети могил стальных городов
Мы зомби раскрашенных в хаки домов
Когда родились, мы получили в наследство
Наших родителей трудное детство.

Мне надоело жить в замках из глаз
Быть вечным рабом бескрайнего неба
Я хотел бы закончить все дело за раз
Но нет у меня ни рыбы, ни хлеба.

Я не хочу смотреть в эти глупые лица
И спрашивать молча о сущности слов.
Мне нужно отсюда тихонечко смыться
Чтобы навечно уйти из Королевства Снов.

Я прыгаю с крыши и падаю вверх
Меня ветром...

Московский двор. Полночный тихий час….
Во тьме протяжная рулада сакса –
Звучит дворовый, сонный, «черный» джаз,
В ночИ, упавшей с неба бурой кляксой…

В живую, сочно, в перебив хита
Из припаркованного рядом мерса,
Слетая с губ лохматого «кента»,
Течет тягучим негритянским скерцо.

Мотив то «сладок», то как перец «жгуч»,
Чуть приоткрыв души смятЕнной дверцу,
То ввысь взлетая, то сверзАясь с круч,
Вползает змеем липким, жарким в сердце,

Ритм, заставляя отбивать ногой,
Мелодии...

Случайно, издалека,
Как песня льется строка.
Течет сомнений ручей
Сквозь лес бессонных ночей.
Журчит мелодий река –
Печальна и глубока:
Порой почти не слышна,
А может, даже, смешна.
Как детский лепет нежна,
И с ветром вольным дружна.
Взмывая ввысь, к облакам,
Внимая крыльям-рукам,
Вздыхая лишь о своем,
Мы песню жизни поем.

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Потянувшись в кровати,
Пробудившись от сна,
Ощущенью зачатья,
Удивилась весна.

Как же так получилось?
Непонятно самой.
С кем она согрешила
Этой долгой зимой?

Горько плачет капелью
Молодая весна.
Видят сосны и ели –
Непорочна она.

Вот уж трепетно нежный
Жадно тянется ввысь
Первозванный подснежник…
Зарождается жизнь!

Кружат в поле метели -
Вновь зима ворожит.
Эти марты, апрели, -
Так мешают ей жить.

Эх! Метель-завирюха.
Ей уж зеркалом – лужа.
И на зимнюю стужу...

Белеют пятна кораблей
На тёмной после шторма бухте,
В обрамлении полей,
Хвои зелёной, гор уюте.
Громады чёрных облаков
На фоне стиранного неба
В величии изящных каравелл
Плывут добыть мускаты лета.
В прозрачной хрупкости границ
По краю моря белый город
Вскарабкался по круче ввысь,
И вдаль глядит умытым взором.

Катилась ночь маслиной чёрной
По листьям узким эвкалипта,
И кофе запахи - задиры
Неслись под томные молитвы.
Под узловатые деревья,
Раскинувшие к звёздам кроны,
Под ветви пальм и минареты,
Взметнувших ввысь, где месяц новый.