Укор

Я не раз и не два говорила слова,
О которых потом так жалела...
Но прочитана тяжких камней-слов глава,
И почистить листы захотела.
Очищаться от слабостей - каторжный труд,
Устаю и душой я, и телом.
Опускаются руки, и думы зовут:
"Не трудись. А зачем? Надоело…"
Но гоню эти думы, и камни-слова
Я дроблю, пусть порой неумело.
Я себя укорю, где была неправа,
Истреблю слабинУ, и - за дело.
И потрепанных гневом и страхом листов,
Что души выпивали чернила,
Не останется скоро - себя поборов...

Все всегда Хорошо! Только время - не лечит,
Если сами себя мы умом покалечив,
Умудряемся жить ожиданием счастья,
Не заметив порой, как погас в одночасье
Жизни Свет… Ах! Какое ненастье,
Так темно, неуютно, по телеку страсти…
Свет подмигивал ярко. Свет верил и звал…
Он любил, он терпел, он безмерно страдал…
Угасал он, запутавшись полностью, больно,
В суете ожиданий пустых и безвольных,
В сериальном залапанном грязном обмылке,
И в осадке дрожжей в недопитой бутылке…
Он...

Обняла меня ты нежно,
Ивой ласковой склонясь.
Губы шепчут тихим ветром
О любви мне,не таясь.

Рук твоих прикосновенья
К струнам трепетной души,
Как прекрасны все мгновенья
Чувств разбуженной любви.

Лишь глаза глядят с укором,
Скрыв ресницами вопрос.
Назовёшь ли ты любимой?
Или сердцем недорос.

Прогони свои сомненья
И прислушайся ко мне,
Слышишь! Сердце свою песню
О любви поёт тебе.

Под шум дождя
так остро одиноко.
Шуршит в душе листва ушедших лет.
И из щелей
судьбы, таких глубоких,
тащу обиды я на Божий свет.

Казалось мне,
что всё давно забыто –
укоров яд, измены, торжество
тех, кто слезы
моей желал открытой.
И вот парад. Смотри же, Божество!

Дождём не смыть
следы их на дороге
моей судьбы. Куда же их девать?!
Глаза Твои
глядят любовно-строго.
Ты дал свободу – всё самой решать.

Хочу простить
Себя и всех навечно.
Хочу лишь свет...

О, Знающий Истину, Господи-правый! Хранивший меня в гармонии с Собой!
Я пришел к Тебе с правдой, и смиренно прошу Милосердия, для всех, кто разрушил мой Мир и покой.
Боже! Верю в Тебя, предаваясь Твоей Справедливости! Я не лгал и не крал.
И гордыней своей не грешил. Бедняку помогал, и земли я чужой не отнял,
Оскверненьем Святынь не испачкал я рук и души.
Я осознанно жизни чужой не сгубил, и не сделал ей боли,
но свою жизнь, прости, что не в силах я был защитить.
Боже, будь милосерд...

Я такой же обычный парень,
Я пишу обычные песни,
Мне сказали, это призванье,
Я ответил, куда только лезет.

Я шпаною занюханный угол,
Я ломоть, отрезанный богом,
Я шатаюсь ветром по ульям,
Я ищу пни, да сугробы.

Грязным снегом, подрезанным стеблем,
Это я, всем, чем вздумался городу,
Мои тени, черным по белому,
Мои улочки, белым по черному.

Я вином поднимаюсь в горы,
В темну ночь западаю похмельем,
Не в богатство мои годы,
Не в надежду моя вера.

Мои годы песок у моря,
Моя...

Я знаю, почему, Анастасия,
Меня все время тянет к Вам.
Ведь Вы, моей души – анестезия,
Восторг мой, с грустью пополам....

Меня другие понимать не могут,
Лишь только в чем-то могут укорять.
От этих слов, хоть с головою в омут,
Лишь только Вам могу Я доверять…

Я Ваших глаз, прекрасных, не забуду,
У них навеки буду я в плену.
И долго, в снах, Я Вам являться буду,
Стихами буду приносить весну…

Разбилось прошлое в ночи

под жарким пламенем свечи.

Оно глядело огорченно

глазами, в тень ночи бездонной,

тихонько ёжась в шаль тумана,

следило, как тропа обмана

течёт меж стылых берегов

в другую даль, покинув кров.

Устав, от лет и разговоров,

от недомолвок и укоров,

оно спешило отдохнуть,

становившись где-нибудь.

Не думать больше ни о чем,

а на заре с весёлым днём,

послушав, песни соловья,

умчать за долы и моря,

чтоб там, в один прекрасный миг...

Злодейка-ночь зимой длинна, лишь снег луной зажжен.
Морозу внешность не важна, чинов не знает он.
Не страшен, правда, он тому, кого родные ждут,
Чей дом наполнен добротой, несет тепло, уют.

Гигантский город, весь в огнях, прорезал пустоту,
И каждый маячок в окне, как компас на борту.
Но теплой сытости покой не признает устав
Печальной армии одной, живущей в городах.

Приказ дан каждому бойцу : за жизнь вести борьбу
И все трофеи собирать в дорожную суму.
На лбу солдат стоит клеймо...

Чудес всевозможных немало на свете –
Природа щедра в проявленьях фантазий.
Покорным слугой служит ей вольный ветер,
В бесчисленных лицах своих ипостасей.

Он может быть нежным, ласкающим бризом,
Дарующим живость девическим кудрям.
В жару – утомлённому путнику призом,
Попутчиком славным, рассказчиком мудрым.

Не зря называют его ветром странствий,
Когда паруса бригантин надувает.
Играя в лесу на деревьев убранстве,
Мотивы любви душам он напевает.

То, вдруг озорным...