Уху

Перетряхнув свои грехи,
Покаявшись с терпением,
Наевшись жизненной ухи,
Искала путь к спасению!
Пандоры чувствуя ларец,
Сижу на нём я, странница,
И коль тут я - не молодец,
Свинья тож - не красавица!

В переливах небо
В ухо шепчет тихо--
Звёздные мотивы
Растворяют Лихо.
Солнечным напевом,
Разжижая кровь,
В клетки переливом
Ластится Любовь.

Вытряхни обманные
Мысли головы,
Высуши печальные
Слёзы из души,
Чистым полотенцем
Осуши глаза--
Засияет в сердце
Лунная роса..

Заиграют в сочных
Красках золотых
Существа из света--
Он и я, и ты.
Ведь Любовь--лекарство
Лечит вся и всех--
Тело, душу, танцы,
Обнажая смех!

Скала туману чешет брюхо,
клочкастый виснет, ветра ждёт,
сова застыла, чутко ухо,
мышь под пустырником скребёт.

Мелькнули славки, их вспугнули,
наверное, блудил хорёк,
чу, ветер дунул, всколыхнули
струи туман, он ниже лёг.

Прижался к щели, пропасть спрятав,
оступишься – и был таков,
и от внимательного взгляда
дрожали крылья лепестков…

Роса катилась тихо-тихо,
горошины – в бесшумной тьме,
меня заметив, белка дико
оцепенела на сосне.


15 января 2012 г.
С-Петербург

Отсечение кисти,tea,цейлонский чай,индокитай
рядом,а здесь, изумруды, сапфиры,яшма, яхонт,
хан духа, уха, оглох от звука, рука кровоточит,
для чего она, без кисти, кости как оси,осы, сим-
метрия, осевая, а ты, парллельность, отношение
между прямыми, «соприкосновение рукавами»,
плоскости перпендикулярны свету,полученному
завету, жгут на плечо, поживёшь ещё, увеличи-
тельное стекло, стекла вода,влага,засох,бедолага

- "Меня зовут Алдын Хуян!" - "Как мило!
Рифмуется по нашему с алтын.
И хоть в Хуяне чувствуется сила,
Могу я кратко звать тебя Алдын,

Как Галустяна просто кличут Хачик?"...
- "Никак нельзя, ещё с времён Орды
Алдын Хуян Священный Воин значит.
Нескромно называть меня Алдын.

За вольность и неуваженье к предкам
Настигнет осквернителя их месть.
Как говорите вы, по Сеньке кепка,
Так у имён своё значенье есть.

Коль краткость обращения привычней
Для уха всех приличных...

Переделывать мир под себя, утверждать свои ценности,
Уповать на любовь, жить добром, побеждающим зло,
То в смирении мудром безропотно в гору свой крест нести,
То в безумном желании жить вниз нестись, напролом

Пролагать себе путь через джунгли чужого тщеславия,
Объясняя свободою воли любой беспредел,
И ловить чутким ухом нездешнего мира послания,
Всю тщету бытия оставляющие не у дел -

Вот удел атеистов, заблудших и просто безбожников,
Что в своём богоборчестве часто сходили...

Ночь за окном и блики огня...
Догорают в печурке поленья.
Заметает метель одинокую ель,
И часы отбивают мгновенья.

Стол, свеча, над свечой стоит -
Прислонив к тёплой стенке ухо...
Всю бессонную ночь одинокий старик –
Разлюбила его старуха.

Уж светает... свеча догорает во тьме...
Замело все тропинки к дому.
Догорела свеча... и скончался старик...
А старуха ушла к другому.

Заметает метель одинокую ель...

Кавалькадой всадников безголовых,
с залихватским свистом и звонким гиком,
ворвалась в Гамельну мерзавцев клика...
Слово "ужас" - это пустое слово...

Оставалось только раздвинуть бёдра
и предаться (пускай и насильно) блуду.
Жеребцы окружали тебя повсюду,
но скакала ты и легко, и бодро.

Молодому телу хватало дури -
заедалась цедрой восьмая стопка.
Ты любила скорость, как байкер Урри,
и кричала восторженно:"Кнопка! Кнопка!"

По асфальту, мокрому от налётов
лихачей...

Белым снегом пушистым
В город вернулась Зима.
В окно заглянула: - Спите?!
Люди, вставать пора!

Птицей в небо вспорхнула
Ночи чёрная тень.
- И не кричи прямо в ухо! -
Гневно скрипнула дверь.

Ты мне сквозь сон улыбнулась.
Тёплой прижалась щекой.
Зависть свела Зиме скулы:
- Ну вас! Пойду домой...

Гордимся достиженьями родной земли и тени,
Цивилизацию построив на чужой крови и лени.
Животное сознанье в теле тупо бережем,
Божественная сущность мысли, тема на потом.

Забота личная, стремление экстаза жира,
Как неизбежность – молоко укиснет для кефира.
Простить, понять, не ведаем в ночи добра,
Погрязли в личных пунктах дрожжевого зла.

На разум опираются толчки науки быта,
Как на тела, пристрастные увечья паразита.
Застыло сердце человека каменного века,
Застыло сердце для...