Уходящий

Ветер осенней надежды
Снова играл с парусами.
Вместе нам быть неизбежно,
Если поверим мы сами.

Пепел вчерашних сомнений,
Будет рассеян словами,
Если желаем мгновений,
Вновь пережитые нами.

Время меняет не лица,
Всё это мы проходили.
Может любовь возвратиться,
Если с тобой мы любили.

Выстрелит вечер огнями,
Вслед уходящему лету.
Вечность не меряют днями,
Если не знаешь об этом.

Завтрашний день не случаен,
Как большинство предыдущих.
Если мы оба скучаем,
Значит мы в...

Тебе мои мысли на плечи –
Трехдневные мотыльки,
И псевдохвалебные речи,
И очень плохие стихи.

Тебе взгляд, сжигающий, дерзкий,
Кошачьих глаз цвета маслин,
Листки мадригалов на леске
Вдоль Ахеронийских глубин.

Тебе я доверилась просто,
Как пастырю, другу, врачу,
С подмостков площадных, с погостов
Я имя твое прошепчу.

Тебе все мирское не важно,
Тебе, уходящему вдаль,
Но в грезах, сиропно-купажных,
Ты голос мой не забывай.

Серое небо.. грустные мысли...
Я не хотела... только так вышло.
Я не хотела... так уж случилось...
И жизнь моя... вся закружилась.

Дорога... дорога... я еду домой...
Серое небо... висит надо мной.
Крутят колёса и шум от дождя...
А во мне снова... плачет душа.

Вот и опять... закончился день...
Ждёт меня снова бессонная ночь.
И как всегда... в ночной тишине...
Буду писать я... строчки стихов.

Я напишу... в них о тебе...
Об этой дороге и странной судьбе.
О шуме колёс... о стуке...

День слагался из слов,
Как ударные слоги стояли
Телеграфных столбов
Крестовины в слезящейся дали.

Тень Голгофы с утра
Украшая венками сонетов,
Огнь святого костра
Угасал пред багрянцем портретов.

Золотой пьедестал
Ныне полон еще оглашенных,
Царь небесный устал
Различать двойников безыменных.

Веселились они
И багровую глину месили,
Юровые огни
Терниями чужими гасили.

И кусты, и трава,
И в сознании выросший ельник
Становились слова,
Уходящие в свой понедельник...

Лишь когда стихнет всплеск от босых моих ног,
И просохнут потоки их мывшие,
Не найти нам в обратно ведущих дорог
И теперь мы чужие и... "бывшие"...
Нам уже не вернуть ни потоков дождя,
Ни со мной того дня уходящего...
Ты не встретишь меня, я не встречу тебя, -
Всё закрылось стеной настоящего.
Я ещё оглянусь... Чтоб развеять мечты,
Вспоминая рассказы былинные...
Но уже не вернусь, - не измерить в версты
Мои ночи бессонные, длинные...

Не прошу, не зову, возвратить не желаю,
Тех кого потерял, тех кого сам покинул.
Не прошу подождать, улетевшую стаю,
Не кричу уходящим, в безмолвную спину.

Как же так получилось, что всё в одночасье,
Разлетелось, деля нас на сто миллионов частей.
И куда убежало, всеобщее братство и счастье,
И зачем, полюса изменили в сознанье людей?

Не хочу изменять, я в себе плюс на минус,
И в сегодня, вчерашнее зло звать добром.
Я своё отбоялся, из страхов своих уже вырос,
Не боюсь — пень нельзя...

Открывает мне двери подъезд
как обычно, нисколько не шире,
и скрипучих петель полонез
возвещает, что жизнь в этом мире
пребывает под видом листвы,
налетевшей на стылую землю,
голубей и погибшей весны...
И я жизнь эту просто приемлю.

Вот уже оборвавшийся альт
не звучит под испачканным небом,
тем же самым...
А мокрый асфальт
в день уводит, в котором я не был.
У него есть сто тысяч причин,
чтоб меня методично, без спроса
вставить в строй деловитых мужчин.
Закадила во рту папироса...

В темноте галактической ночи,
разобраться так трудно, понять.
Не увидят сокрытое очи,
ложь от правды с трудом отделять.

Перемена эпохи настала,
для высоких энергий - пора.
Уходящая - отвоевала,
для грядущих потомков - стара.

Пред рассветом сгущается темень,
в искушениях века сего.
От напастей держаться, как кремень,
испытание всем велико.

ДТ
02.11.2016г.

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать шестой опус

Вновь асийские змеи следят
Мертвых девиц томленье и негу,
И в альковах успенные бдят,
Белых швей пригласить ли к ночлегу.

Те ль румяные яблоки мел
Со корицей свивает парчою,
Вновь снедает морочность Памел:
Всяка юна с багряной свечою.

Ах, опять яства тьмой налиты,
Се, антоновки мелов белее,
И серебрятся тусклые рты
Уходящих по лунной аллее.

Пятьсот двадцать седьмой опус

Тени лотосов сень охранят,
Не забвения...

…об уходящем хулиганстве
Писал блистающий поэт.
Он – в увлечённом постоянстве
С пером носился кроткий век.
Он – возраст осени нетленной
Мудрил в наклонностях берёз,
А образ имени влюблённой
Мирволил в лунном царстве звёзд.
Он – с непокорною отвагой
В походке жизни заводной,
Слегка испив бодрящей браги,
Считал находку роковой
В странице страсти изречённой,
Где алый росчерк снизошёл,
Ответив разным обречённым,
Что в хулиганстве ОН нашёл?!

29. 11. 16