Угля

"Иисус взял Гай, предал заклятию,
С Гаваоном мир он заключил.
Ринулись глупцы в его объятия,
Отдали от города ключи" -

Думал Иерусалимский в ужасе
Царь (представлю - Адониседек),
Не скажу, чтоб отличался мужеством,
Но неглупый был он человек.

Для раздумий были основания:
«Гаваон - не жалкие Гаи.
Городков таких одно название
Много об их сути говорит

Мелкой до ничтожества, заносчивой,
Жадной до рублей и до погон,
Даже говорить о них не хочется,
Не в пример им будет Гаваон...

Ступив на помост,ты уже не такая как прежде,
И сердце уже не твое--отыграло в ночи
Роль личного счастья театра-принцессы-невежды
Неведеньем Света Любви--обреченной свечи.

И сердце твое расширяясь,не знает предела--
Вселенная радугой стелется,нежным мостом
Меж теми мирами,которыми ты овладела,
Меж явью и сном, владея бесценным ключом.

И пусть будет славных людей холодок отвержения--
Другие подмостки,другие зрители ждут...
Что скажешь ты им силой звуков и слов вдохновения?
Какие...

Забившись в самый дальний угол ночи,
Клубочком свёрнутое на софе,
Желанье пряталось в стихах меж строчек
И хрумкало согласными в строфе.

Грассирующе издавало звуки,
Рычало на чужих, вошедших в дом.
Кусался, лаял, не давался в руки
Желания смешной и милый ком.

Он что-то грыз в своём углу Вуглускром,
Едва ж оставшись в комнате пустой -
Скулил, спелёнутый в пространстве узком,
И в бешенстве носился сам не свой.

Он выл, визжал и рвал листы в блокноте,
С тоски себя куда не зная...

Я лишь гость, в этом мире.
Жизнь прожив я уйду.
Как и все, что здесь жили,
В срок свой, смерть я найду.

Уходить не спешу,
Я из этих гостей.
Я в стихах расскажу,
Вам о жизни своей.

Может быть я немного,
Что-то в них приукрашу.
Не судите уж строго,
Коль углы в стихах сглажу.

Не хочу чтоб об угол,
Кто-то душу поранил.
Или боль чтоб с испугом,
Здесь стихом я оставил.

В этом мире лишь гость я,
Как и все что живут.
Жизни долгой все просят,
Но все, к смерти идут.
Марковцев...

Кашель бьёт, моча не льётся,
А сочится под бинты,
И страшней всего, сдаётся,
С прихихи пришли кранты.

Как прожить без вас, не знаю,
Дорогие мусюсю.
О прошедшем вспоминаю,
Пребывая в позе зю.

Лет мне много или мало -
То ни мне судить, ни вам,
Но в дорогу причиндалы
Озираю по углам.

На диване старом бегло
Взглядом лишь остановлюсь,
Где пружины ваше тело
Изучили наизусть.

О давно забытых кралях
Он напомнит мне в пути,
Только сей предмет сакральный
Мне с собой не унести...

Кружился снег и пеплом белым
На землю падал не спеша.
Скрывая горечь неумело
Я слушал Вас едва дыша.

Пустой надежда оказалась
И сердце волновалось зря,
Когда Вы растоптали жалость
В тяжелой стуже января.

Витиеватые предлоги
Сырая поглотила мгла.
Лишь лик, торжественный и строгий
Корит из красного угла.

Он одинаков, обезличен,
Во всех веках прощальный бред.
Парфюма запах и привычки
За Вами уходили вслед.

И одиночество сухое
Придет, вступив в свои права.
В тиши усталого...

1.
Век двадцатый на исходе,
Жизнь стремительно несётся,
Время шпорами пришпорив,
Ухватится, не даётся.
На исходе век двадцатый,
Реки крови, в мире льются.
Во дворе убийца рьяный,
Кровью жертвы не напьётся.
Женщина эмансипат,
У мужчин дела стоят.
Мужчина стал как атрибут,
Женщины с карьерой, в гору прут.
Женщины верхушку взяли,
На женщин мужики равняться стали.
2.
По беде по этой вроде б,
Где-то в цехе на заводе,
В вшестером соображают,
Пьют по кругу самогонку,
На похмелье...

Здание, стоявшее когда-то
На углу Стремянной и Марата
Было храмом, церковью Господней.

В Будний День его испепелило
В страшном поединке Гавриила
С метрополитеном – Преисподней.

Где копье архангела? Намека
Не осталось от икон и окон
И великолепных облицовок.

Из земли торчит, не пряча взгляда,
Головой чудовищного гада
Вентиляционный оголовок.

Некто из сынов Вениамина,
Имя его Кис, в округе жил.
Знатный человек, имел скотину
Он в достатке и красавца сына.
Вот уж кого Бог не обделил

Ни лицом, сложением, ни ростом.
С ним сравниться – залезай на стул.
Закурить попросит папиросу –
Отдадут всю пачку без вопросов.
Вот таким был Кисин сын Саул.

Как-то раз ослицы у папаши
Загуляли, не вернулись в хлев.
Сына шлёт отец искать пропавших
Тех ослиц, слугу Саулу давши,
Пастухов за ту пропажу взгрев.

И пошёл сын на гору Ефрема...

С тобой мы разбежались по углам,
Имея, поделили пополам.
Печаль и боль оставила себе,
Тоску и одиночество тебе.


И позабыв про музыку души,
Мы в спорах ни о чем себя нашли.
Все, оставляя часто на потом,
Мы разучились думать о святом.

Устав от прочих обещаний,
Устав от всех переживаний.
Открыта дверь непониманий,
Закрыта дверь былых желаний.