Угасший

Не возвратить навек ушедшую весну
И не взглянуть на мир под призмою влюбленности,
И невесомости мне чувство не вернуть
То, что сменилось ощущеньем отрешенности.

Быть половиной, отделенною тобой,
И от тебя сюжетом горьким отдаленною,
И уверять себя, что я иду домой,
Но знать, что место то печалью освященное.

Не спутать голос твой мне никогда ни с кем,
Он будет слух ласкать угасшею мелодией,
И, отголоском остывая вдалеке,
Моя любовь забытой скрипкою застонет в ней.

Быть половиной...

И замрет на мгновенье и снова растает звезда,
Бабье лето еще пеленою тепла чаровало,
И какие-то страхи оставили нас навсегда,
В паутинке тепла и рассвета душа танцевала.

Это осени дивной мираж в тишине бытия,
Это странные сны, в них любовь и отрада не гаснут,
Я в тебя влюблена, и живу, и пишу еще я,
И ветра и дожди нас смутить не смогли, и напрасно

Холодок этих строк, словно лист, отправляясь в полет,
Долетит до кого-то, согреется в теплых лучах.
Что там снова стряслось? И куда...

Домой…обратно…в прошлое
Вчерашними маршрутами,
Туда, где мало сказано
И некуда спешить.
В тот мир, где я не брошена-
Над окнами уютными
Моим полетом джазовым
К тебе тянулась нить.

Домой…к началу самому
Маршрутами вчерашними,
Где небо синей вечностью
Укутывало рай.
Туда, где были важными,
С рассветом- не угасшими-
Законы бесконечности
И верности скрижаль.

Холодеют надежды в тиши
Одинокого вечера грёз.
На стекле, по углам, витражи
Наваял неуёмный мороз.

Напишу по краям теплотой
Анаграмму из мыслей пустых,
Посмеюсь над своей маетой
И, вздохнув, я вложу лучше в стих

Не угасшую нежность тоски,
Не забытые ноты сонат,
Ожерельем от роз лепестки
И разрезанный красный гранат*.

На разъезде станция.
Коридор покоцанный.
Нечистот и курева
Въевшаяся вонь.
На скамье усталый я.
Керзачи, ушаночка.
В вещмешке махорочка,
Бритва, хлеб да соль.

Припев:
Оттоптал я дорожечку,
Всю сполна, как насужено.
Вновь увижу я Олечку.
Сердце злом не остужено.
И любовь не угасшая
Провела через тяготы,
Ради счастия нашего,
Чтобы свиделись я и ты.

Ты простишь недоброе
И излечишь боль мою.
Тихо скажешь: «Суженный!»,
И к груди прильнешь.
И то чувство...

Боже мой! Зачем и для чего
Ты меня оставил одного?

Боже мой! Молю и день, и ночь,
И никто не в силах мне помочь.

Я взываю, Господи, скорбя –
Ведь Израиль возносил Тебя!

Их отцы взывали к небесам.
Ты спасал их, избавляя, Сам.

Я ж, как червь простой, не человек,
Поношаем без Тебя вовек.

Всякий, обличая, не смолчит,
Указав на мой презренный вид.

Уповал на Бога самого? –
Пусть от мук избавит Он его!

Небесам угодна эта плоть? –
Пусть тогда берёт её Господь!..

Но меня...

Последняя фраза в крике прозвучит
Из облака дыма поднявшегося над домом
Но во мне снова память листвою шелестит
О пятиэтажке, где мир измерялся оконным проёмом

Быть может, со мною там ещё ангел грустит
Над людьми, умершими под небесным взором
Ведь только его крыло угасших светом ярко озарит
И в свете дня и под тьмы покровом.

Какой это бой!
Дикая лихость!
Мы не умрём, не умрём,
А враг захлебнётся кровью!
Веет смертельной сыростью
Над нашим пулемётным огнём
И стелется прахом на головы!
Запах земли и пороха,
Безразличен солнечный свет...
Взрывы... и листьев ворохи,
Как салюты в честь побед!

К а п и т а н Б е л и к о в

Нужно давить их крепче,
Нужно их жать к горам!
Нужно стрелять в их плечи
Нагрузившиеся Кораном!
Им не укрыться в ущельях,
Не спрятаться за частоколами.
Мы российской суровой метелью...

За хутором Токарев, за поворотом
Сброшу я скорость, приторможу.
У яра крутого заветное что-то
Припомню, когда на разлив погляжу.
Я – местный. Совсем не с какой-то Ямайки.
Но глаз не могу оторвать от воды.
Опять и опять половодьем я майским
Пленён, опьянён и ударен под дых.
Вода и деревья, заполнив пространство,
Заставят задуматься и замереть.
Раскинуть бы руки и птицею странствий
В ушедшую юность лететь и лететь!
И Ахтубы плеск, и прохладная свежесть,
И зелени блеск – они в сердце...

Принёс стопу характеристик, Господь внимательно прочёл,
Затем ему суфийский Мистик сказал, что очень огорчён:
«Ты создал этот Мир чудесный, пик Совершенства и Добра,
Но Человеку стало тесно, подкрались смута и хандра».
«И ну шептать, вселять сомненья, то безобразно, то серо,
Кто помоложе – грех паденья, а кто постарше – бес в ребро!
«Всё надо срочно переделать, завоевать, найти пути,
Земля, устав от беспредела, вот-вот попросит всех сойти!»
«Добралась Африка до чумов, Европы ловит SOS...