Учусь молчать

Забрела лиса в сарай,
Для лисы в сарае рай,
Петушка лисичка, хвать,
С ним в лесок она бежать.
Петушок кричал, как мог,
Скрылся с глаз родной порог.
Языком петух владел,
Умирать он не хотел:
- Ох, лиса, красив твой хвост,
Он изящен и не толст!
Ты секрет мне свой раскрой,
Где найти и мне такой?
Да лиса в пути молчит,
По тропе она бежит,
На замочке держит пасть,
Пете наземь не упасть!
Петушок твердит своё:
- Ох, и глазки, ё-моё!
Синь прекраснейших небес,
Засмотрелся даже лес!
Ты...

Огонь,пылающий в ночи,
Приносит миг успокоения,
И голос сердца не кричит,
А молча плавит Дух Вселенной,

Звучит в Душе
Поток Любви,
Который высказать не можешь,
И молча криком ты молчишь
Призвав в Любви
Сознание Божье...

Один сказал
Весь Мир кристалл
Другой ответил
Что-ты? что-ты?
Мир - это божественные соты!
Один сказал - Ты сам кристалл!
Другой задумавшись молчал

Свет божий весь Мир пронзает
Кристалл свет
и собирает и преломляет

Мы преломляем божий Свет
- Не искажай!
вот весь ответ

....................


Кэтэр. Фараон



- Ты хочешь познать кетер?
Божий Свет!?
Как бы ты не пытался познать кетер
своим умом
ты все равно ошибешься
Сказал печально улыбаясь фараон

... жрец...

Яков Есепкин

• Из книги
«Сонник Корделии»

Портреты юдиц с жасмином и маками

Шестой фрагмент

От нагорных дворцовий святых
Нам внесут пировые емины,
Травных мало – и хватит златых
Яблок Гебы, цедящих кармины.

Мертв диамент юдоли, сады
Елеонские мглой истекают,
Барвой черной овиты плоды,
Коих тще эвмениды алкают.

Но умолкните, феи весны,
Сомолчите, пусть Изы и Ханны
Яд лиют в наши темные сны,
Где царевны пиров недыханны.

Десятый фрагмент

Молодой виноград отиснит...

Жухлая осень в моём захолустье
Оземь листвой бесполезной.... Никчемно
Затосковала осеннею грустью
Слушая, как в переходе подземном
Тихо заплакала старая скрипка,
Нежно тянув позабытую песню
Взмахом смычка. Без единой ошибки
Каждому сердцу, которому тесно.

Слушаешь, это нетрудно заметить.
То притаилась, то вовсе не дышишь....
Можешь ли ты на вопрос мой ответить
Что тебе скрипка, которую слышишь?
Ты ведь не знаешь о чём она плачет,
Ты рождена была вольною птицей,
Хоть ничего слово...

Промолчишь ты в ответ — и,
Захлебнёмся мы тишиной.
И в молчанье слова мои,
Канут павшей с небес звездой.

Ты накинешь на плечи плед,
Птицей раненой став под ним.
И в моих слов горящий след,
Будешь взглядом смотреть чужим.

Сквозняк в щели из под двери,
Ледяною вползёт змеёй.
Сердце болью во мне горит,
Я чужой тебе, я чужой!

Не молчи, не молчи — скажи,
Пол словечка, скажи мне хоть.
Пожалей, не губи души,
Не прохожий ведь я, не гость.

Но молчишь ты в ответ — и,
Захлебнулись...

Мерцанье звёзд, ночная тишь
И я молчу и ты молчишь...
Седой туман, упал со стен...
Бездонность глаз твоих как плен...
Ты не молчи, я так устал...
Задуй свечу, окончен бал...
В твоих глазах, ложь и обман...
Душа моя тебе не верит!

Не легко, не легко мне отвергнуть тебя...
Тяжело порой жить в миг просщанья...
Уходи, на всегда и забудь про Меня!
Кто предал Тому Нет Оправдания!!!
Кто предал Тому Нет !!!

И ты ушла, захлопнув дверь...
Но боль твоя как камень душит!!!
Налью себе...

Цветёт наш папоротник редко –
Один лишь миг за целый год,
Увидишь вдруг цветущей ветку,
Знай сразу - счастье тебя ждёт.

Я сказку расскажу об этом,
Той сказке очень много лет,
Её я вспомнил как-то летом,
Хоть я не сказочник, поэт.

Жил-был Иван в одной деревне,
Был некрасив и неуклюж,
Не годен был в мужья царевне,
Не перспективный в общем муж.

Жил в покосившейся избушке,
Где помирать собралась мать,
Иван кормил, поил старушку,
Ведь в помощь некого позвать...

Я с ветром разговор не вёл
Не заходил так далеко,
Он в спину дул мне и в лицо
И пел о чём-то о своём.
Но я ему молчал в ответ
И ничего не отвечал
Мол, настроения просто нет,
А он болтал, со мной болтал!
Я не по нраву был ему
Он злился на меня сильней
Ударит в спину, бьёт в живот
Старался сделать холодней.
Колючим «жалом» колит в грудь
Сечёт по лбу и по щекам
Пытался удлинить мой путь,
А я молчал себе, молчал.
И я дошёл до очага
Он хлопнул дверью чуть во след
И полетел со зла...

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...