Убийству эгиста орестом

Отребье, н′елюдь, выродки, уроды,
Иных названий этим гадам нет.
Кто за деньг′у готов убить любого,
Дав свой на службу алчности обет.

А ими кукловодят англосаксы,
Пытаясь этим Русь прижать к ногтю,
Рекой вливая в Украину "баксы",
Чтоб разгулялись нацики вовсю.

И вот нашлись подонки на убийство,
Им обещали денег отвалить.
Чрез Украину направлялось действо,
Туда же замышляли и свалить.

Но тупость их мозгов непроходима,
Не понимали гады, что они,
Ну, не нужны кураторам живыми,
И...

Была весна...
В душе же было мерзко.
Не знала просто девушка любви.И в голове роились мысли дерзко,
И рвали сердце бедной до крови.

По улицам бродила одиноко,
Пытаясь выяснить: что? как? и почему?
Царапав кожу, упускав, что больно,
Она боялась плакать на виду...

Хотелось плакать...
И кричать хотелось!
Хотелось вырваться с невидимых цепей,
Хотелось принца голубых кровей.
Нет...Просто принца...
...Одиноко ей...

Причину своих жизненных гонений
Искала часто девушка в себе...
И...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Что сей час творится в мире-
Кровь, война, убийства, войны!
Люди- как мишени в тире,
И не могут жить спокойно.

И зачем нам нужен мир,-
Государство так считает,
Мы себе устроим пир,
И пусть люди голодают!

Пусть они идут воюют-
В БОЙ!-как пушечное мясо,
Аллигархи пусть шикуют,
Пусть их мир не будет "красным".

Отсюда можно так сказать:
Люди, думайте мозгами,
А стоит ли нам воевать,
Не знаю я, решайте сами!!...........

Если бы на свете не было войны,
Не было бы горя, траура, убийства,
Как бы мы, отчизны верные сыны,
Защищали б счастье, радость наших близких?

И зачем бы было жизни отдавать?
И какой бы был нам смысл существованья?
Нет, войну на счастье мы не сможем променять!
Для войны мы созданы, и это нам призванье!

Мне не нравится ни одно условие договора
Они все похожи на спекуляцию чувств
За стеной которых одна пустота если договор вступит в силу
Искать ответы в пустоте не очень умно
Потому что солнечный свет всегда светит ровно
Всем сидящим в зале ожидания и в зале ухода и прихода
Любовь не игра ради игры
Не манипуляция жестов и взглядов
Которые заранее обговорены двоими
Это убийство в той или иной мере
Неважно если даже убили пушинку или солнечный лучик
Давай говорить о другом
О правде...

Я не люблю смотреть
В пустые безумные глаза
Щуриться на оскаленный рот
Пожимать руки
Потные от волненья
Измерять уровень
Своего понимания меркой
Тупого вожделения
И щекотать нервы и без того
Уже свихнувшегося человека...

II.
Я чувствую как отмирают во мне
Клетки всего хорошего
Чудного
Милого
Я знаю что мои глаза
"Покрываются голубой блевотиной"
И мир вокруг теряет свою важность
Люди
После ответного моего слова
Начинают дергаться
Но преграда между ими и мной
Не позволяет...

Четыреста километров назад я был занят этой игрой.
Наверно, можно было и вплавь, но я был занят этой игрой.
И помнит генеральский Кавказ, как я был занят этой игрой.
Дорогая, прости, что я – пасс, и что был занят этой игрой

Дорога чиста и пуста, но я занят этой игрой.
И все мы собрались домой, а я занят этой игрой.
А жизнь не сложней, чем пасьянс, и я занят этой игрой,
И пара удивительных глаз занимается вместе со мной.

«Дорогая, ты погляди: я занят игрой» –
Говорил ей, чуть-чуть...

О бедных животных замолвите слово,
О братии меньшей с нелёгкой судьбой.
Живя под одним, нам доверенным кровом,
Для них и для нас равнозначно суровом,
Мы все тянем лямку планеты родной.
Владыка в Завете заботливо учит, -
Не выстоит дом, расколовшись внутри,
Кто смерть допускает, - её и получит,
Лишь братство скрепляет на жизненных кручах,
Не каменный век и мы не дикари.
Планеты родимой Любви держат сваи,
Сурово бьёт рок, убивающих Жизнь,
Себя сыновьями Любви величая,
Наш долг старших...

Туманный взгляд и красная помада,
И след мученья по лицу,
Но ей казалось, что так надо:
Губить себя во благо. Но кому
Навек ты отдавала тело, душу,
И девственный порыв души твоей,
Когда за деньги продавала
То, что так бесценно для тебя теперь.

Она старалась лишь для брата,
И обещала лишь ему,
Что заберёт из интерната.
Когда? Известно одному.

Ну а пока, предавшись страсти,
Отдаст весь пыл души своей.
За деньги, продавая счастье
Лишь проституткой быть осталось ей.

Но в...