Убивают

Это город грехов…
Это город обманов…
Суета муравьёв,
Или бег тараканов.
Морды все как одна,
Нет различия в целях:
Не коснуться бы дна,
Но лежать бы в постелях
Из ценнейших бумаг
Да из золота слитков!
И плевать, что дурак
И что лижешь ботинки
У того, кто сильней,
Кто готов таракана
Раздавить на стене
С одного лишь удара…

Это город грехов…
Это город обманов…
Милицейских свистков
И набитых карманов.
Нет святого в душе.
Деньги святость купили.
Церковь молит уже
Не о том...

Понятные слова несложных предложений,
В слиянии вещей во смысл восхищения.
Как ровно уложил все знаки препинания
К себе предположил рифмолог заклинания.

С воздушной быстротой знамения объясняя,
С алмазной остротой их в жизни воплощая.
Безумие и страх бездонно поглощая,
Процесс вербовки даже вслух.

Как все старо и,как оно не убывает,
Коричневыми пятнами на стенке выступает.
Война,лишь тело убивает,
А с духом бьется только дух.

Однажды, на заре угрюмой
В ворота кто-то постучал.
Как помню, я тогда подумал
О тех, кто бродит по ночам.
Открыл. Монах был на пороге,
Крестом приветствовал меня,
Он после длительной дороги,
Без сумки, посоха, коня...
Вздохнул устало, сел у печки,
Затеял длинный разговор:
«Я с детства Господом отмечен,
А враг коварен и хитёр!
Я по пятам его упрямо
Иду и не считаю дни...
Болота, топи, лужи, ямы,
Леса, поля, озёра, пни...»

Мне показалось — старец бредит,
И, с недоверием в...

Два смысла: поминки и свадьбу представил,
Войну усыпляет, а праздник оставил,
Дама, народ, сатана почти скован,
Завет всеми принят и всем растолкован.

Пророческий Голос потомка другого,
Вызовет за морем ярость больного,
Слово живет, горит шапка на воре,
Главам бежать чрез открытое море.

Вера была, - значит, быть и надежде,
А зло губит зло, убивая, как прежде,
Кто правильно внял - забывает о горе,
Князья меж собою давно уже в ссоре.

Бывает, что люди - пустые...

Мне бы только назад вернуть время.
Гордо знамя поднять до небес.
И тебя уболтать до потери
Всех сознаний твоих, милый бес.
Мне бы только губами коснуться
Странной мягкости тёмных волос
И однажды с тобою проснуться
Где-то там, под сиянием звёзд.
Мне бы только в тебя стрелять взглядом,
Каждый раз убивать наповал.
Понимаешь, что ты моё «надо»,
Моё «лю», моё «ммм», моё «аррр»?!
Мне тебя бы поставить, как куклу,
Под стеклянный колпак. Наблюдать,
Как стоишь ты, такой милый бука,
И не...

Стекают капли по стеклу.
Вечерний дождь. Туман. Синеет
В просветах крыш седое небо
И фары желтым красят мглу,
И хочется закрыть глаза
И вдруг почувствовать объятье,
Почти-иллюзию с печатью,
Что убивать ее нельзя.
Стекают капли. Мне их жаль.
Вот так и жизнь порой стекает
По времени – и высыхает,
В забвенья испаряясь даль...

Сей стих пишу я откровенно,
Чтоб все расставить по местам,
Чтоб молвить четко и, наверно,
Пора свободу дать устам.

Владыку слушал я сегодня.
Пока внимал – все слезы лил.
Он говорил о преисподней,
О силе дьявольской могил.

О том, глаголил он, что благо –
Терпенье – божья благодать,
Что, дескать, не нужна отвага.
(Смеясь, я продолжал рыдать.)

Он повторялся очень часто:
Любовь есть Бог, а Бог – любовь.
(И этой «истиной» ужасной
Он разогрел во мне всю кровь.)

Не пей вино...

В клетке есть дверка.
От дверки есть ключ.
Ключ стережёт гномик.

Лишь иногда, лишь иногда
гномик пускает в домик.

В домике этом никто не
живёт,
жёлтая птичка песню поёт,
птичку зовут канарейка…

Катится год, снова катится год,
зёрнышки жёлтая птичка
клюёт,
тонкая колышется рейка.

Ай, весела, ай, хороша
песнь у весёлой птички.
Гномик досыпет зерна не спеша,
чистой дольёт водички.

С рейки на рейку –
- скок, да поскок.
Ай, не жалей-ка, что одинок,
если не давит пруток...

Мы рассчитали всё до мелочей,
запал прилажен к бомбе, дышит жало,
в ушах собрания гомн, с его речей
студент Петров – в сомнении, с долей жара.

Карета проезжает ровно в пять,
и переулок весь, как на ладони,
ошибки не должно быть, если вспять
не повернут карет, не встанут кони.

Эльвира, мать троих детей, рев-люционер,
с кружка левоцентристов, радикалов,
вчера Коммуну ставила в пример,
и призывала не снижать накалов.

И вдруг, мой однокурсник, встал, субъект,
и молвил – революция...

Он:я вижу тёмную вуаль,
Мерцающий во мраке взгляд.
Я:ты утолил мою печаль
Он:я с удовольствием,был рад

Я:я не могу тебя обнять,
Коснуться шеи,нежных губ,
И как же мне тебя понять,
И этих уст,что снова лгут.

Он:мой демон,я тебе не лгу,
Я создан ночью быть незримым,
Прости,я больше не могу
Жить в этой тьме и быть любимым.

Я:стой,подожди,а как же я?
Все мои чувства и стенанья?
Они лежат у алтаря-
Здесь коронованы страданья.

Он:смотри,корона и на мне-
Корона подлости и злобы...