У спящего

Почему зимой так тяжело..?
- "режет" чёрно-белая картинка...
Всё что вдохновляло - отцвело,
и поникла сердца половинка...

Нет цветов, питающих эфир..,
ароматов, сладостно томящих...
- В тротуар, вмерзающий кефир,
да скелет деревьев, крепко спящих...

Зябнет даже птица на лету,
не желает петь зазывных песен...
Холодно собаке и коту, -
без расцвета мир не интересен.

Зацветёт - и жизнь, калейдоскоп,
забурлит фонтан воображенья...
Каждый час из радостных синкоп,
...и руки и...

У Сонечки дела,
У Сонечки заботы:
Игрушки собрала –
Устала от работы.

В гамак любимый – прыг!,
Качаться с куклой Лялей…
Ромашек ряд поник:
- Ах, Соня, мы завяли!

Но Соня в гамаке,
Как Спящая Царевна!,
И куколка в руке
На землю рухнет верно.

Эй, Сонечка, проснись!
Тверда земля под Лялей,
Причёска не в сюрприз:
Кудряшки в страх свалялись.

Ромашки стонут: «Ой!:
- Полейте нас из кадки!
- Какой-то сон плохой…
Зевнула Соня сладко.

Памятнику В.И. Чуйкову, командующему 62-ой армией, на Центральной Набережной Волгограда, посвящается...

Генерал с лицом темнее гранита –
То ль от дыма, то ль от вечной печали –
Замер, молча, с головой непокрытой,
Устремляя взгляд в заволжские дали.

Помнит всех своих солдат поименно,
Но бессмертья не даруют былины:
Уходили в небеса батальоны
На пути от Сталинграда к Берлину.

Ни гранита нам, ни бронзы не хватит,
Чтобы каждому воздать по заслугам…
Но взгляни: в могилах спящие...

Капельки - звёзды закапали с неба
в посеребрённый ковшик луны.
Ночь выползает, как призрак из склепа.
В складках плаща её прячутся сны.
Ковш выпивает и в путь отправляется
по небосводу млечной тропой.
Долго брести предстоит ей, скиталице,
спящий наш мир осеняя собой.
Налюбовавшись своими владеньями,
плащ распахнёт, встряхнёт посильней,
и полетят светлячки - сновидения
мрак разгонять в подсознанье людей.

Как ребенок живу с мечтами...
Не далече хоть до сорока...
До улыбки наивный местами...
За уверенностью мужика...

Жизнь не раз пинала и била...
Я душою не очерствел...
А потом неизвестная сила...
Поднимала и я летел...

Я летел расправляя крылья...
Улыбаясь солнцу, луне...
Пока их не ломали снова...
Исполняя танец на мне...

Топоча по душе ногами...
Оставляя грязи следы...
С кучей мусора сердце мешали...
Веселясь при виде беды...

И порою хотелось в петлю...
Трудно было...

(- А я тебе говорю, что любую гале-
рея, должна заканчиваться фотками
умирания,… и с похорон автора.)
«иногда я склоняюсь к спящему
под плащом и пою ему на ухо:
мир бесконечно щедр, ты теперь
прощён».
***
Не прощён и не щедр, мир жаден,
а ты также скуп, ладен, ящер и му-
равей, (тлю доящий между ветвей),
улитка, лист, жук, жёлудь, ты поле,
квант, тень и двойник, поверхность
и сердцевик, побеждён демоном и
победил? получил травму и угадил
или гадил? с миром ладил, был в
контрах...

Я давно ничего не боюсь...
Всё давно кувырком.
Я давно ночами не сплю...
Жизнь в повороте крутом.

Я давно не чувствую холода…
Всё давно уже безразлично.
Мысли по спящему городу...
Летают безумною птицей.

По старой разбитой улице...
Душа моя тихо бредёт.
С небом она не торгуется...
В котомке мечту несёт.

А над нею Ангел летит...
Он её никогда не оставит.
Он так-же был небом бит...
За то... что нарушил правила.

Утро мудрее вечера...
Так всегда говорят.
Только то... что...

Отвечал сингулярности, образовывал
границы пространства-времени, нару-
шал законы науки из мнимого перехо-
дил в реальное, переключал своё вни-
мание, (актуальное и мчащее мимо),
из симметрии в хаос и обратно, из лич-
ного во всеобъемлющее, (вращался во-
круг своей оси), (дремлющее, бодрств-
ующее и спящее), кристаллизировал и
кристаллизировался, (тёк и растекался,
в пространстве купался, тонул, разбирал
и собирался, атомный контур, поле, сво-
боду путал с неволей, ограничивался...

Опавшие листья мечтали взлететь,
Из сил выбивались, скользя по асфальту.
Хлестала их ветра стохвостая плеть,
Топя в грязных лужах бесценную смальту.

Разбита мозаика парков и рощ,
И крону с деревьев, как шкуру, спустили.
Один лишь скелет, весь обглодан и тощ,
Чернеет крестом на своей же могиле.

Куются морозом оковы земли.
Весь мир наш смирительным цветом окрашен.
Как жаль, не берут облака-корабли
С собою всех тех, кто не сыт снежной кашей.

Но крыльями бабочек, спящих в земле...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот тридцатый опус

Сабинянок Европа во снах
Летаргических видит меж лилий,
Чуден вечности белый монах,
А кого и неволить, Вергилий.

Были пиры – литаний огни
В Христиании сказочной тлятся,
Камераты умолчны одни,
Где Щелкунчики зло веселятся.

Подвигает бокалы давно
Чернь за стойками ниш бакалейных,
И червовое сребрит вино
Гробы спящих царевен лилейных.

Пятьсот тридцать первый опус

Красных лотосов огнь угасят,
Ад ли ведал порфиры...