У подножия Пальмира

Отчего у нас сомненья зарождаются внутри,
Отчего наше отчаянье пожирает изнутри,
Отчего наши обиды нас тревожат изо дня,
Отчего и почему- вот вопрос и тема дня.
Кто-то скажет, что он мудрый,
Кто-то скажет- что дурак,
Кто-то будет безрассудным,
Кто по жизни лишь простак,
Все мы люди, а не звери,
Ошибаемся порой,
Перед кем закроем двери,
Для других- откроем дверь.
Кто по жизни одинокий,
А другой всегда в толпе,
Кто-то плачет от разлуки,
А другой смеется вслед.
Все мы разные ,и...

Не может долгой БЫТЬ,.. —
Цивилизация.
...оцифренная запредельной Мерностью.
В естественно планетной Явности,.. в развитии...
ТУПИК нас ждет.
Предел людского оцифрения РЕАЛЬНОСТИ.
И — Монумент ЧИСЛУ.
В навершии:
...абстрактно точное, суровое, сухое НЕЧТО. ...твердое.
В уме: научно утвержденное,
конвейерно произведенное...
Предельно продуктивное.
И прибыльно употребленное...

ЧИСЛО в металле. ТАМ — в навершии.
Бред скромного сознания:
«...что ЭТО? Монумент обыкновенной МЕРНОСТИ...

Здесь Альпы, здесь горы до неба стоят,
Здесь снег на вершинах не тает.
Здесь ждёт, караулит в горах камнепад,
Собой он людей убивает.

Здесь ветер холодный и скользкие склоны,
И часто опаснее спуск, чем подьём.
Здесь пропасть обрывов, тьмой манит бездонной,
Здесь жить неуютно, внизу мы живём.

Внизу на равнинах теплей, безопасней,
Земля плодородней и ветер не злой.
И здесь у подножия Альп моё счастье:
Семья моя — мир где я нужен и свой.

Нет большего счастья, чем знать что ты...

Ночь, разбужен царь Николай
Второй - монарх последний
Всея Руси и царская семья, выводят,
Лестница в подвал ведёт.

Наследник сонный на руках,
Заводят в помещение, палачи в двух
Шагах от жертв. Стулья принесут,
Наследник и рядом мать, суд

Торопятся вершить, зачитывают
Казни приговор, переспрашивает
Царь, «Как, как? Перечитайте»?! Даёт
Палач знак, в упор стреляют,

Пуля отскакивает и убийцу ранит
Из команды новоявленных Иуд.
Глаза открыты мальчика, в них вопрос...

Помнишь,
как ты срывала прохладу травы,
и напротив,
всего в двух шагах,
в двух взмахах крыла
атласно-радужной стрекозы,
ядовитая стрелка леса
играла рябью
в заросшем пруду –
это всё,
что хотело видеть
июньское солнце,
макая пряди тепла
в предгрозовую смолу,
пока увядала
глициния неба
сквозь пыльные слёзы шоссе,
и вечер катился
старым трамваем
к подножию ночи.

Ты смотрела сквозь дождь,
ты искала застывшее время,
то, что списано было
с каменных линий
древнеегипетских
статуэток цариц,
но часы
монотонно ровнялись
на угасающий запад,
не прощая солёную влагу
и тёплую нежность
под полуприкрытой
портьерой ресниц;
и только
воздушно-лиловый снег,
лежащий на склонах,
забытых временем, гор,
и только холодная плоскость воды
у подножья туманных хребтов,
принимали твоё одиночество,
как своё совершенство.

У подножия вулкана,
Люди город возвели.
На века, на постоянно,
Словом «Зинген» нарекли.

Петь — то слово означает,
Строил град знать певчий люд.
Песня в нём средь стен витает,
Люди с нею здесь живут.

Разных вер, племён, народов,
Людям Зинген дал приют.
Им живётся здесь свободно,
Свои песни все поют.

И меня с моей семьёю,
Город Зинген приютил.
Прикипев к нему душою,
Я сей город полюбил.

У вулкана певчий люд,
На века построил град.
Его Зингеном зовут,
Жить я в нём с...

У подножия Рамзеса Второго
Во власти белого солнца
Растекаюсь мыслями и плавлюсь телом,
Соединяя Сегодня
И тысячи Вчера...

Чтобы к власти у нас пробиться...
Надо совести лишиться.
Чтоб во власти удержаться...
За честь совесть не держаться.
Чтоб надолго там остаться...
Меньше надо с народом общаться.
К подножью монумента цветы возложил
И на банкет посля укатил...
С большой трибуны народу обещай...
Потихонечку капитал себе набирай.
Окружение в верхах... своё не обижай...
Миллиарды воровать им разрешай.
Будешь всегда у них ты в почёте...
В глазах народа всегда вы растёте!
Народ уважает и ценит тут вас...

Любить, как рубить с плеча,
под самый корень древа познания,
вслушиваясь до глухоты
в колокола кувшинок
на, подёрнутом ряской, пруду.
И тонуть, тонуть, тонуть!
Любить, как взойти на плаху,
чтоб голова пошла кругом,
чтобы нервы, как звуки лютни
играли в медвяной росе слёз,
чтобы, лишённый всех прав,
наконец заглянул в своё сердце.
Иначе к чему, к чему, к чему?!
Любить, как принести
вязаное лукошко
лесной земляники
к порогу декабрьской ночи.
Wake up! Wake up! Wake up!
За дверью...