У пиитов капитала

***
Тому, кто жизнь боготворит,
отрадна всякая судьба,
личина смерти не ужасна,

приемлем кров и быт любой,
пурга мила… и песня ворона –
по-своему прекрасна!


***
Наука «чистая» одна,
рациональная, мистических
не знающая глифов –

по сути дела, только лишь
ещё один из самых в наши дни
распространённых мифов.


***
Являет жизнь всечасно нам
свой нрав изменчиво-крутой
и сокрушительную силу…

Но самый главный капитал –
но её опыт человек
с собой уносит и в могилу...

А мне утром снова не хотелось,
Просыпаться в серый мир вещей.
В мир, где в деньги превращают верность,
И не помнят, в радости друзей.

В мир где честность, стала пустым словом,
И над всем, довлеет капитал.
Где быть должен, к злу всегда готовым,
Тех, кому тепло души отдал.

В мир где свет, быть может грязно-мутным,
Ну а тьма прозрачной, чистой мглой.
Где не знаешь, просыпаясь утром,
Что грядущий, день несёт собой.

В мир где зла, в себе не замечают,
И зовут, ошибкою свой грех...

Словно раненый зверь,
Я безумный рычал.
Когда болью потерь,
Мир в груди сердце сжал.

И мне мёд стал не в сласть,
Когда всё потерял.
Когда взял в мире власть,
Над людьми капитал.

И зря воска слезой,
Свечи плачут в церквях.
Быть распятым толпой,
Тем, в ком свет, на крестах.

В них боль разум сотрёт,
Превратив их в зверей.
И их души возьмёт,
Мрак углов их церквей.

Ведь и в церкви святой,
Из пустого угла.
В свет свечи тишиной,
Смотрит тёмная мгла...
Марковцев Ю.

Большого города, огни горящие,
Тогда мальчоночку, меня влекли.
Но время шло и в нём, с годами чаще я,
Мир вспоминал с тоской, родной земли.

Мир вспоминал где все, друг к другу запросто,
Без приглашения, могли зайти.
Где не награды для, без слов и пафоса,
От неурядицы, могли спасти.

А здесь бетон домов и нет завалинок,
И слов и платья здесь, другой прикид.
И здесь в мороз зимой, не носят валенок,
Простецкий слишком их, фасон и вид.

Асфальт с бруcчаткою, стекло, бетон и сталь...

Наверное бы лучше было,
Для нас, не повстречаться нам.
Но так зачем-то жизнь решила,
Но так угодно Небесам.

И нас по врозь, не существует,
И нас не вместе, в мире нет.
Судьбу Господь нам дал такую,
И жизни время общих лет.

А я простой — обыкновенный,
И не сумел создать нам Рай.
Ведь не нашёл я во Вселенной,
Обетованный, для нас край.

Земля под властью капитала,
За всё на ней, предъявят счёт.
На ней для счастья, чувств лишь, мало,
За деньги — мир на ней живёт.

И ты прости...

Политиков лица холённые,
Они при деньгах — они власть.
И им на на страданья народные,
Всегда и везде наплевать.

На публику всё — речь и чувства,
Их всех проплатил капитал.
Интриги владея искусством,
Обманут они тех, кто мал.

Но как бы они рядились,
Холуи они — суть их в том.
Нужна им, богатого милость,
И власть — чтобы быть их щитом.

Всё ложь и её скрыт туманом,
Структур властных тайный рычаг.
Обманутым быть целым странам,
И скрыт от них истинный враг.

Не где-то он — он...

Мутно-белый, матовый плафон,
Атрибут казённого уюта.
Мягким светом, ненавязчив он,
Смотрит робко, извиняясь будто.

В будни, почти целый день под ним,
Отдаю, за деньги жизнь работе.
Мало их всегда, они как дым,
Тают и я в хлопотах-заботе.

Меркантильна сущность бытия,
Всё что для души, в ней лишь идея.
И поверив, глупый, в неё я,
Жил, копить богатства не умея.

А мир капитала — мир вещей,
Он расчётлив, сух и твёрд краями.
Там, где всё за деньги средь людей,
И добро, должно...

Здесь для власти целесообразность,
Выше права, в мире жить людей.
Душ скупых, расчётливость и жадность,
В сути свода, всех законов в ней.

Безраздельно, правит дух наживы,
В мире где, у власти капитал.
И напрасны, светлых душ порывы,
Золотой, телец здесь правит бал.

Лишь мешают, в мире денег чувства,
Ведь на них, не может быть цены.
Все расчёты, их ломает буйство,
Безрассудства, взрывы их полны.

Власть тельца златого на планете,
Время денег, сделок и бумаг.
Без них люди, в нём...

Рыжий мститель утром рано,
Хвост задрав, пустил струю.
В правый тапок  капитана.
Месть осуществив свою.

Полностью довольный местью,
С гордой рыжей головой,
Тихо спит теперь  он в холле
Под защитой  боевой

Давно уж выжаты все соки,
Сухой я, как осенний лист.
И во мне мир такой же ломкий,
Пустой, как ветра в ночи свист.

Давно стараюсь дышать ровно,
Хожу, лишь на зелёный свет.
И всех условностей, спокойно,
Нелепый, слушаю запрет.

Я не сломался – надоело,
Пытаться что-то изменять.
Стен не пробьёт живое тело,
И мне системы не сломать.

Системы власти капитала,
В которой совесть мира спит.
Её нажива заковала,
В дельцов бездушия гранит.

А из меня мир выжал соки,
Я, как осенний...