У меня тоска печаль

Зачахнет стылая тоска.
Нагрянет март, младой повеса,
И в размалеванных мазках
Уйдет зима по кромке леса.
И будет щедрою весна,
Заполонит собой округу,
Но я щедрее, чем она,
Делиться стану с ней, как с другом
Сокровищем души моей -
Каменьями шальных мечтаний,
В которых счастье – апогей
Моей любви, младой да ранней…

Безмерная и терпкая тоска
Пришла, бессонной ночью
И взглядом душу леденя
Запела песнь волчью

И сердце болью защемило
Безмолвно плача о судьбе
Тобой жило, тебя любило
Хотело ближе быть к тебе

Но, ты всё дальше уходил
К моей любви, теряя след
И лишь во снах к себе манил
Твой образ, средь небес

И скроет горечь всю мою
Дождливое ненастье
Которое, покорно я испью
Не веря больше в счастье

Безмерная и терпкая тоска
Пришла, бессонной ночью
И взглядом душу леденя
Запела песнь...

Мозги печалью запечатались
И перестали враждовать,
Все мысли за сомненья спрятались,
Затишье стало лютовать…
Хоть неводом в себя забрасывай… -
Одна сплошная глухота,
И как себя в том не обязывай –
И ни туда, и ни сюда…
Душа! И мыслью попоститься
Бог часто бережно дает,
Чтоб ненароком не разбиться
О свой греховный небоскреб,
Не заржаветь чтоб в старой мысли
И мысль иную обрести,
Желанья грешные повисли
И от бессилья отползли…
Но не должна душа метаться,
Должна немного подождать...

Налетела тоска невзначай,
Без особой для грусти причины.
Ах, как жаль, что не плачут мужчины,
Если хлещет душа через край.

Вот бы выплюнуть старую боль,
Будто в драке раскрошенным зубом,
И опять стать желанным и любым
Да шагами не мерить юдоль.

А в соборе рассветных лучей,
Слушать звонкую песню капели,
Ту, которую вместе мы пели
Под мотив и аккорды страстей.

Видно прав был похмельник-поэт:
У любви век недолгий... И только
Пылких строчек остались осколки
На дороге...

Моя песня прекрасна, потому что –
это песня жизни
на узорчатой веточке вешней вишни.
Моя ночь вдохновенна, потому что –
это ночь под снегом туманно-жемчужных садов
в доме из лунного света.
И ты, мой слух, мой взгляд, мой поцелуй –
полной луны олива –
серебристо- воздушное
око окаменелого дна ночи –
так хлебосольны стихами, приветливы
дрожью остывших развилок,
что сердца тромб выливается сталью
звезд из замерзшей грудной решетки,
и не хочет биться, только в одной груди...

Такая древняя тоска
Души измученной тревога
Она звучит почти всегда
Прикосновение ветерка
К глазницам красным у слепого

О, жажда древняя моя
Хотя воды вокруг и много
Над нами катятся века
И в слепоте ведет рука
Мы сами выдумали Бога!

Слепой тоскует за глазами
А сердце плачет в тишине
А Небо плещется над нами
А солнце нежит нас лучами
А мы все плачем в темноте

Я знаю точно, есть глаза
Я знаю, чувствую, я слышу
Слепой стоит и из окна
Он смотрит в Мир
И дышит, дышит

Я...

Такая печаль.
Мрак-полумрак.
Саша Блок – средь груды бумаг.
Диванчик.
Белеет плечо проститутки.
Её лихорадит вторые сутки.

Саша не любит, когда шумят.
Лестница в парадной
похожа на удава.
Звонок в прихожей.
Коридоры спят.
К нему пришла по ошибке дама.

Шляпа – дым
страусовых перьев.
Говорят о благородстве её намерений.
Саша, не верь,
открывая двери.
Для неё ты всего лишь – неудачник-гений.

Опять – накладка.
Опять – объяснения.
Всё лучше, чем лизать
перерезанные вены...

Вновь зима, тоска.
Всё заледенело. Но
сердце томится
верой, что будет чудо…

А в сердце - тоска...
Ангел мой, не молчи!
Ты один лишь умеешь так слушать...

Неизбывно море тоски.
Ничего нет глупее желания
Всегда быть умнее всех.
Хлещет ливень.