У горы пригорка

Гори-гори моя лучина,
Гори-гори и не чади.
Прости Земля-мать грехи сына,
Путь мимо горя проведи.

Последней искоркой упало,
Мгновенье жизни долгих лет.
Сколь бы не жили — в конце мало,
Но гаснуть должен каждый свет.

Я доживу-докоротаю,
Свой век как должен, как смогу.
Дойду по краю в нём до краю,
Простив и другу и врагу.

Не либерал, не консерватор,
Я и живу без догм идей.
Я в новом старое не прятал,
Жил просто — для родных людей.

И ты гори, гори лучина,
Лучина жизни моих...

Гори-гори, сияй-сияй,
Во тьме небес, звезда моя.
В обетованный, милый край,
Лишь по тебе, найду путь я.

Гори но не — не обжигай,
Во мне души — души моей.
В печаль и в радость согревай,
Мне время — время моих дней.

Гори-свети, не угасай,
Моей мечты — мечты маяк.
И в час нелёгкий, сердцу дай,
Путь осветив, о счастье знак.

Гори-пылай, в твоём огне,
Была мне жизнь — жизнь зажжена.
В нём всё чем стать — чем быть здесь мне,
Дней ясных свет и сладость сна.

Гори-гори, сияй-свети...

Горя я не причиняю,
Счастья я не раздаю.
Моя хата стоит с краю,
Среди гор в чужом краю.

Не творец, не разрушитель,
Доброты и злобы вне.
Мира тихий, средний житель,
На события волне.

Себе зная цену, места,
Не ищу мне на верхах.
По масштабам жизни крест нам,
Выдан Богом в её днях.

Слишком многого от жизни,
Не прошу мне и не жду.
В ней желаю не излишеств,
А хочу не знать беду.

Горя я не причиняю,
Радость я не раздаю.
Чужой правды не ругаю,
При себе, держу свою...

Горит серая панелька,
Как будто я его поджог.
Летит за неделькой неделька,
Ведь в любви признаться я не смог.

Разлитая канистра с бензином,
Закурил как в первый раз.
Залил я чувства едким Джином,
Боюсь услышать я отказ.

Горят серые окна,
Полыхают грязные души.
Обвивает дым волóкна,
От вранья краснеют уши.

Горит серая панелька,
Ведь я его поджог.
Жизнь, всего лишь копейка,
Боюсь даже начать с ней диалог.

Мармеладов

Горе, солнце полюбившим,
В той любви, не будет счастья.
Ведь сумевших стать с ним ближе,
Ждёт огонь его объятий.

Слепнут, встретившись с ним взглядом,
Слишком много в нём тепла.
И не выжить с солнцем рядом,
Любовь огненная зла.

Мотыльком к огню летящим,
Уподобимся и мы.
Когда в Свет идём за счастьем,
В нас не слушая умы.

На разумном удалении,
Станет солнцем нам звезда.
Но вблизи её горение,
Нас отправит в Никуда.

Горе, солнце полюбившим,
Быть опасно рядом с ним.
Оно...

Горит пыльца
вечерних фонарей.
Не разглядеть лица,
лишь тени у дверей
бессвязно кружат,
словно летний дождь
играет в лужах.
В дом стучится ночь
в такт сердцу позднему,
тревожащему грудь,
и не проснуться
в свете звёзд
и не уснуть.

ВСЁ - в ОГОНЬ!
Настоящее не перегорает.
Вечность - с нами!

Сила есть-ума не надо,

Кто-то мне твердит,

Вон толпа, похоже стадо,

Страстью уж кипит.


Умный в гору не полезет,

Если в связке он,

И с вершины тот не слезет,

Кто взошёл на трон.


Мудрый площадь объезжает,

Нечего ловить,

Там безумный начинает,

Горе возводить.


Видно так тому и быть бы,

И в пылу борьбы,

После начатой стрельбы,

Мертвецы, гробы.


Горе тем, кто видит горы,

Море по колено,

Ведь недаром разговоры,

Ложные на сцене

А всё запуталось, смешалось,
И нет надёжности ни в чём.
На сердце грусть, в душе усталость,
Гори всё пламенем-огнём.

Гори-сгори, сожги печали,
Тревоги все до тла сожги.
Они мне душу изломали,
Как злые вороги-враги.

Сожги мне память и с ветрами,
Пусть улетит она дымком.
Ушло всё то, что было с нами,
И нужно мне, забыть о том.

О том, что боли колким взглядом,
Сквозь память в сердце мне глядит.
И каждый раз, жизнь сделав адом,
Душа моя, во мне болит.

Как всё запуталось...

- Память жены меня беспокоит!
- И давно она память теряет?
- Да тут, доктор, совсем другое,-
Незабывчивостью страдает!..