Тёмно-карея

Ранним утром простодушно
Просыпаюсь в бабьем лете,
Просто душно на рассвете,
Подыматься, всё же, нужно…
Каждым вздохом небо вижу
Отраженьем в сонной дреме,
Одиночество, на самом деле
Эту вольность – ненавижу…
Бабье лето – в час просвета,
Рвёт подушки в пируэте,
Вьют наследие отцы и дети,
Сим занимается пол света…
Часть омлета подле вишни
Уплетаю ж в тёмной келье,
Позвони мне на рассвете,
Мне слова твои нелишни?!

18.07.08

Как жаль, что нет… Она не вспомнила,
Что упустила сердца власть…
И суета сомнений тёмная
Ножом перечеркнула связь…

Как в воды Стикса, в бездну канула,
Не расправляя крыльев, вниз…
Застыв от скорби, Небо глянуло,
Но не шептало вслед – Вернись…

На колесе судьбы изогнутом
Любви своей не дождалась…
И острой болью Сердце вздрогнуло,
Когда та Нить оборвалась…

Как жаль, что нет…

Я не прошу у Вас руки,
Мои Вам чувства безразличны.
И трепет сердца безграничный,
Мне кровью отдаёт в виски.

Ваш взгляд случайный прочитал:
Там страсти нет, в нём только жалость
И ничего в груди не сжалось,
Когда я Вас поцеловал.

Я лепестками нежных роз
Вам выстилал дорогу рая,
А, Вы меня не замечая,
Ушли в страну далёких грёз.

Я не виню мой ангел Вас,
Увы, меня Вы не любили;
Совсем другой Вы жизнью жили
Вдали от дум моих и глаз.

Вы не витали в облаках.
У Вас всё шло...

В бледно-красном и зелёном:
Терпким розовым мускатом,
Кислым киви и солённым
Ароматом горьких слёз –
Листья сбрасывая клёном,
Укрываешься закатом,
Над заливом полусонным
В разноцветье сладких грёз.

В тёмно-сером, в белоснежном:
Крепким выдержанным ромом,
Ананасом вязко-нежным,
Сливкой вбитой в шоколад –
Растворяюсь в безмятежном,
Отзываюсь дальним громом
И восходом неизбежным
Завершаю свой наряд.

Пеньюар из вкуса-цвета
Блекнет с первыми лучами.
Разбавляет злое лето
Наш...

Он дикий волк над тишиной волчат
Стремительно рычит, когда вокруг молчат
Он не орёл,который мчиться вверх стрелою
Он просто волк с судьбою злою
Его волчица быть покорною должна
С любовью в цердце, но на мрак обреченна
Охотник он средь ночи тёмной
И повелитель неги томной
В его глазах нет искры огонька
Лишь тусклый блик ночного светляка
Из недр земли - туманом оживлённый
Он бродит по земле до сих пор сонный.

Цвет чёрный тонет в тёмно-красном,
Сползает лестница в провал…
И притягательностью властной
Влечёт таинственный подвал.

Горят и умирают свечи,
Скрипит насмешливо паркет,
И книги – мудрости предтечи –
Безмолвия снимают плед.

Лук изогнувши , в напряженьи,
Звенит протяжно тетива –
Несутся в ярком опереньи,
Пронзая интеллект – слова!

Не долгожители вне звука,
Феномен, обрядив в катрен,
Врываются они без стука
И чувствам отдаются в плен.

В наручниках, цепях и масках...

Чёрствый,вы, чёрствый народ,
Никто так не топчет своих героев,
А что вам?.. Завтра новый прийдёт,
Дадим ему в нос сапогом без набоек.

Черствый и нищий, тёмный вы люд,
Кругом толпится на диво смотрит...
Как террористы заложников жгут,
Как война народ братский губит...

Всё это зрелище вам не война
Так, заварушка- новая игрушка...
Вам всё равно, что осталась вдова!!!
и то, что у хижины плачет старушка.

Жестокие мрази есть среди нас,
Люди...-нет имя им: ЗВЕРИ!
Они от войны...

Эта история скрыта в тумане,
Была много веков во тьме.
О девушке Кетрин, о её маме,
О епископе и Сатане.
Её я нашёл в старом домишке,
Покинутом много лет назад.
На старой, потёртой, истрёпанной книжке
Надпись была: «Мессир Леонард».

КЕТРИН И ТИМ

Это было время крестовых походов,
Время плача, смерти и войн,
Инквизиция искала доходов
И неверным объявила бой.
В маленьком английском селении
Кетрин жила со своим отцом,
Она была чудесным творением,
Отец её был кузнецом.
Мать свою...

До подъезда тебя провожу.
Вот и кончилось наше свиданье.
Лишь в ладонях ладонь задержу.
Лишь в глаза загляну на прощанье.
Что увижу в твоих я глазах –
Интерес, доброту, пониманье?
Безразличие в них, состраданье?
Любопытство в них, скука иль страх?
Ничего я в вечерних глазах
Не прочту, - в твоих тёмных и поздних,
Но увижу две искорки-звёздочки,
Как две свечечки при образах.
Мне и этого хватит вполне,
Чтобы нынче быть самым счастливым,
Чтобы имя твоё в тишине
Повторять под цветущими...

Тишина, тишина, о тебе я мечтаю.
Грохот жизни меня оглушил.
Над обрывом крутым я по самому краю
всё бреду, выбиваясь из сил.

Как спастись мне от бурного века?
Как забыть про хронический стресс?
Я в душе уже полный калека.
Эх, попасть бы в нехоженый лес!
И, омывшись росистой осокою,
на спине распластаться меж пней
и уставиться в небо высокое,
где не видно Богов и людей.
Ни турбин, ни услуг стюардессовых.
Только небо, и в нём – облака.
Память, словно пята Ахиллесова,
под мозолью...