Ты уезжаешь

Свечи на стенах, роза в бокале…
Что так случится, мы и не ждали;
Первая встреча была, как всегда, случайной…
Вечер у моря, шорох прибоя,
С сердцем творилось что-то такое,
Что у людей всех времён называлось ТАЙНОЙ!

В последний день в мотеле "Южный",
Сказать тебе так много нужно!
Сплелись в объятьях наши руки…
Затихли даже флейты звуки!

Нежные звуки флейты и скрипок
Гаснут, столкнувшись с тенью улыбок:
Было бы странным смеяться сейчас, прощаясь...
Мы не свободны, и эта проблема...

Капризной, но красивою с лица,
Была жена богатого купца.
А сам богач-купец трудягой был.
Богатство всё, своим трудом добыл.

Вот, как-то раз, собрался уезжать,
Как прежде, по купеческим делам.
Что с просьбами жена должна предстать,
Едва собрался, догадался сам.

Капризна речь, пожалуй, не впервой.
«Хоть и привозишь мне подарки, дорогой,
Но все они, какие-то, не те,
Коль по моей не равны красоте!»

«Тебе все годы смог я привозить --
Княгиням не подарят и князья!»
«Сумеешь...

Куда не кину свой взгляд родной!
Повсюду красавица Родина со мной…
Поедешь в степь, она завсегда родная!
Заедешь в пойму Дона она не чужая.
К Дону батюшке на крутояр забежишь!
С ним там пообщаешься и поговоришь…
О природе красавице нашей донской,
Да! О жизни на Дону здесь людской.
Как предки здесь в старину проживали…
Берега и степи эти, от врага защищали!
Сколь голов за века они сложили…
Но Дон Батюшку… - враги не поработили.
Знать не зря Дон своих сынов растил!
Чтоб казака кто-то...

По полю гуляют дубы и берёзы,
А в рощах небесных растут облака.
Сервант белокрылый работает носом –
Из тонких деталей он лепит макак.

Вещает торшер о налогах и сборах.
Он хочет быть избран фонарным столбом.
Хрустальные вазы едят мухоморов.
А пьяные тапки храпят под холмом.

Подушка рисует солёные звуки.
Не едет рояль, так как сломан карась.
Гора приуныла, зевает от скуки,
Но очень внимательно слушает грязь.

А грязь рассуждает о фантиках вкусных
И как их готовить в холодном...

В 41-42-ом немцы так Союз громили,
Что все жители со своих домов уходили…
Деревни, хутора свои вот так покидали
И в тыл, - куда глаза глядят уезжали.
Грузили пожитки, детишек малых своих!
В тыл отправлялись, чтоб детей сохранить…
Хотя не все такими обозами доезжали,
Немцы авиацией много таких уничтожали.
Вот, что значит не подготовить армию к войне!
Гибли солдаты и гражданские в Союзе везде…
Это главнокомандующему стоит знать!
Ошибок прошлых… на Руси не повторять.

Посвящается ушедшему от нас хорошему человеку и поэту.
Виктору Виноградову

Словно с гулом кружащийся смерч,
В пятнах крови повязки на ранах,
Эскадрон пробивается в Керчь
На корабль, уходящий в туманы.

Им не стоит коней торопить,
Хоть и держатся всадники гордо,
Но всё больше уснувших в степи
И всё меньше оставшихся в сёдлах.

К водопою наперегонки,
Где в овраге ручей говорливый,
Обагрённые кровью клинки
Вытирают о конские гривы.

Пряча раны под потным бельём,
Оглянуться назад...

белое
белое покрывало
упало
упало с плеча
и стало
хризантемою белою стало
ты смотришь в даль
я уезжаю
жаль
ты молчишь и страдаешь
я поднял шаль
"я вернусь" прошептал
ты молчала
прощалась
в руках сжимая
любовь, как сталь

"я заберу твою боль"
сказал, едва касаясь
- Забирай! ты сказала
Я еду с тобой!

В канаве замёрзла вода.
Не может напиться собака.
Скулит из осеннего мрака.
Идут на меня холода!
И светятся угли в золе,
как город далёкий во мгле...

Когда ночной костёр гудит,
Я знаю всё, чего не знаю-
Звезду, берёзу понимаю.
Вот я собаку обнимаю.
Так на меня она глядит,
что вот сейчас - заговорит!
А я завою и залаю.

Уезжаю на целое лето.
-Стой !- я дверь не закрыл.
Возвращаюсь. Дурная примета.
Дверь закрыта моя.
Дверь закрыта. А где сигарета?
-Стой ! - я в доме её позабыл...

В известном мифе на Олимпе богине изменяет Зевс.
И так, рождается внебрачный Геракл, он пасынок у Геры.
Его возненавидев от греха, жена от ревности сгорая, на малолетнего сынка змей ядовитых насылает.
Но видел Зевс и помощь сыну дал, Гераклу своему во всём и помогал.
Тот змей проклятых удушает, ведь силой несусветной обладает.
О подвигах его и миф гласит. Как быть, жить в прихотях, иль совершить ему немало подвигов, героем и прослыть?
Быть может трусу услужить, и в небе на Олимпе быть...

В вечернем трамвае, под номером восемь,
С тобой уезжаем мы в рыжую осень.
А с летом забавным на год попрощавшись,
Мы ждать его будем, друг с другом обнявшись.

Осенние дни - они тоже прекрасны,
В них столько чудесных и радужных красок.
Пока же наряд золотой свой не скинет,
С тобой насладимся красоткой-богиней.

А сбросит наряд, будет время для грусти,
Конечно ее на порог тоже пустим.
И с ней погрустим, вспоминая былое,
Укрывшись листвой, в тишине и покое.

А следом зима в белой...