Ты прикроешь пальцами губы

Скрючеными пальцами
Корябаю я строчки,
Потому что музочка
Застала посредь ночки.
Ветер и мороз в лицо,
Метель метёт,
А она про подлецов,
На ушко мне поёт.
Что же делать остаётся
Нужно записать,
Скрючеными пальцами
В мятую тетрадь.

Вновь снег кружится по асфальту
И снова холод на дворе
И сильно так замерзли пальцы
И просто грустно на душе.

Воспоминания кружатся
В них пламя яркого костра
Рука к руке, в нескромном танце
Лишь двое нас и темнота.

Но миг был слишком быстротечен
И ты исчез как в сладком сне,
Тебя я буду помнить вечность
А ты забыл уж обо мне.

И снова холод, мерзнут пальцы
И я иду совсем одна.
Глаза закрою, вспомню танец
И хоть на миг согреюсь я.

Руки немеют, стынут ладони.
Пальцы разжались и нет больше сил.
Душу усталость лапою тронет,
И белый свет будет снова не мил.

Я просыпаюсь, жить ведь я должен.
Должен я встать и день этот прожить.
Путь свой идти, он мне свыше предложен,
И не пытаться его изменить.

Мысли текут потихонечку, вяло,
Чтобы стиха моего стать строкой.
Искоркой с неба звезда вниз упала,
Так и не дав нам тепла здесь собой.

Сна, я водой прогоняю остатки,
Жить начиная ещё один день.
Счастье играет со мной...

Ты – женщина ночная, ты – судьба.
Дана ты мне на радость и на муку.
Не уходи! Страшна с тобой разлука.
Ужасен день, прожитый без тебя.

Не уходи – шепчу в тиши, любя.
Пусть тают на губах ночные звуки,
Пусть белые, задумчивые руки,
Как птицы, проплывают возле лба.

Что без тебя я значу, что могу?
Я то плетусь устало, то бегу.
О рифы рифм изранено всё тело.

В тебе одной – боль встреч и пыль дорог,
И хмель вина, и соль ночных тревог…
Не смей смотреть в меня так охладело.


2...

Надгробный камень возвышался,
Часовня радовала взор
На месте,
Где, когда-то, папы путь прервался,
И осквернил проклятием то место
Епископов беснующийся хор.

* * *

Тяжелых бедствий череда Рим потрясла.
Народ, под гнетом черных суеверий,
К церковникам воззвал, моля спасения от зла,
Заступничества корифеев веры.

И наступил тот день!
И крестный ход к вратам
Апостола Петра священной базилики.
И торжествующий народ
Вослед процессии пошел,
Вознесши гимны к небесам и...

Не удержать воды в руке,
Она сквозь пальцы утекает.
Поёт кукушка вдалеке,
Опять мои года считает.

Погода хмурая немножко,
Тепло, но душно — знать к дождям.
Дорогу переходит кошка,
Грозя бедою этим нам.

Судьбы во всём мы ищем знаки,
Стремясь удачу отыскать.
Стремясь уйти от ссор и драки,
И тем проблемы избежать.

Я наберу воды в ладони,
Не удержу, но всё ж напьюсь.
Над церквью колокол зазвонит,
Я в этом звоне растворюсь.

Уходит время как вода,
Сквозь пальцы, не поймать...

1
«Вот дядя — Чёртово отродье!
И, всё ж, разврат — его сгубил,
во пьянку вляпавши колодье,
здоровья пыл — вконец добил!
Но сильно как, в нём, святотатство,
«срубить» чтоб, под шумок, богатство,
а на делёж — халявы рой,
головняком мне — в геморрой,
ведь стать сиделкой должен буду,
коль мнение родичей — Закон,
а я, как лох, ну..., дурагон,
но «косяка» - не забуду...
И если «крякнет», в кутерьме,
оставлю всех козлов, в дерьме!»
2
Так зло металось в теле Беса,
кто мчался — словно...

Колдовская ночь
Душу в клочь!
Сердцу – невмочь.
Разорвано в рвань.
Страх. Див. Длань.
В горле гарь –
Пустыни угар.
Мороз, жилы, врез.
Брызнула в очи Ночь.
Душа. Кровь. Топь.
Ночь – белый холодный хрусталь.
Усталостью проступила сталь.
Вселенский беззвучный звон…
Немоты смысл сгущён –
Кровью всей объяснён.
Вопль и крест.
Ров и свод.
То ли к смерти,
То ли к жизни приговор.
Знак и лик.
Под камень иль в лёт.
Крылом жжёт.
Высшим сбило с ног.
Чудотворен снега ток.
Воля.
Бог...

Уморили людей
Сказками.
Накормили зверей
Песнями.
Разукрасили жизнь
Красками.
Провели свои дни
Весело.

Забросали улицы
Розами.
И отдали солнцу
Почтение.
Годами спорили
С грозами.
Но, в конце концов -
Отречение.

От обиды стали
Скитальцами.
Не нашли покоя
В забвении.
В небо тыкали
Пальцами.
И кричали до ночи -
"Гонение!"

Небо воду на нас
Опрокидывало.
Проклиная безбожией
Милостью.
Солнце грозам нас
Выдало.
Прогоняя на путь
Отступления.

Возвратились во тьму...

Пускай я такая, Пускай!
Такой меня сделали вы!
Я знала про сказочный рай
В лицо мне бросалась лишь тень синевы
И омертвевшие бледные руки
Срывали с меня обезумевший свет
Глодали мне пальцы ударами стуки
Костяшками пальцев и кастаньет
Во мне билась птица ужасного страха
И было вокруг безучастно темно
Лишь слезы рекою струились по плахе
А птица стучалась и билась в окно
И не было пытке конца, мне прощенья
За горесть, за злобу, за счастье, за страх.
Мне было близко и безумно виденье...