Ты ни первый был ни второй

Не был услышан....
мой стон...
отчего же светает

Смотрю на белый лист бумаги
И появляются слова,
Волной бегут морские дали,
В морях есть чудо-острова.

Избушка на куриных ножках
И камень в поле трех дорог,
Там Несмеяна у окошка,
В лесу есть аленький цветок.

Порой, мы попадаем в сказку,
Порой, нас быль вперед ведет.
Откуда жизнь дает подсказку?
Куда нас поезд вдаль везет?

Мы сами жизнь определяем,
Где жить нам - в сказке или нет.
Живем, бывает, и не знаем
Куда купили мы билет.

А можно было мне тогда успеть
И можно было мне остановиться.
До солнца можно было мне взлететь,
Из пепла вновь, как Феникс, возродиться.

Как много можно было мне убрать
Из жизни и поступков, выражений,
Но это не позволит мне создать
Чудесный мир без опыта сражений.

Сражений за любовь и за добро,
За радостные милые мне лица,
Не за богатства или серебро,
За то, что многим будет только сниться.

Ваше Высочество, что Вы хотите,
Каплю романтики? Ах, извините,
Я не представился--Вещий Олень.
Бью серебро из копытца весь день.
Может Вам злато и тёплое море,
Иль океан на рассвете открою?
Что Вы хотите, сказать не стесняйтесь,
С Вещим Оленем играть постарайтесь.
Ваше Высочество встало с кровати,
Солнца с окна осветило полати.
Села, в руках заблестел медальон.
Где и когда был подаренный он?
Вещий Олень там копытцем сверкал,
Солнечным злато ей сыпал - на бал.

Есть ли у сказки сей...

С тонким посохом луна
Шла по небу не спеша,
Обволакивая травы,
Розы, лютики, дома.
Шла куда глаза глядят,
Не смотря вперёд, назад,
Не выстраивая речи
Под былинный звездопад.
Просто шла, плыла, была
Как хотелось, как могла.
И стекая лунным бликом
Улыбалась-- Как дела?
Шелестели ночкой травы,
Филин гукнул, и не раз,
И глядели всяко нравы
В её профиль и анфас.

Хорошее было и будет
Пока есть хорошие люди
И если склероз не нагрянет -
Стираться из мыслей не станет.
Пусть будет долгою память)

Дело было в тридцать третьем, в том злопамятном году,
Сталин стал над нами с плетью, развязал в стране резьню.
Всех себе он непокорных, несгибаемых бойцов, он отправил ББК
И ещё чертей туда.
А в злопамятном году,
Нужны руки до краю.
Без машин и экскаваторов соорудил канал в захват,
Лишь с одной киркой лопатой,
Силы нету, кровь из раны, как река,
Как забыть могилу эту, ей названье ББК.
Звон скандальный раздавался,
Люди падали без сил,
Надзиратель издавался,
По спине дубинкой бил...

А если бы можно было попасть в те июльские сутки,
Себе запретить влюбляться и знать твои руки и плечи,
Чтоб образ совсем размыло в окне полуночной маршрутки,
Чтоб никогда не возвращаться к возможности нашей встречи.

И губы не помнят губы и бархат горячей кожи,
И голос размыт звонками далеких и близких людей,
А сердце уже не любит, твой мир, ни на что непохожий,
Что был разрушен не нами – взорвался накалом страстей.

Имя твое под запретом и номера телефонов,
Каждое воспоминанье...

Во все века были наградой
Всем Олимпийские огни!
Но тем, кто этому не рады,
Пусть будут тусклыми они!

В начале было слово,
Так Библия гласит.
Оно всему основа,
То доказала жизнь.
Оно порой калечит
И лечит снова нас.
Оно основа речи
И возглас, и указ.
Минутное молчанье,
Неспешный разговор.
Причастье и венчанье,
И радость, и укор...
Сначала было слово,
Нам спорить смысла нет.
Оно всему основа
Почти шесть тысяч лет!