Ты не пой песню грустную

В ней мягкость и упорство сочетались
А доброта со строгостью вполне
Легко и гармонично уживались
Ей верили все люди на Земле
Никто не сомневался в её силе
Таланте этой женщины красивой
Искренности её души широкой
Нет, не звездой она была далёкой
А женщиной, что всем помочь спешит

Тепло, легко и чисто она пела
От жизни только лучшее брала
Летящею походкою и смелой
К людям она всегда навстречу шла
Умела быть всегда самой обычной
На выступлениях её – всегда аншлаг
Она умела сделать...

Вырастала яблоня в Свете Федерации,
Окружали яблоню мощные дубы.
Яблоко от яблони далеко не катится.
Яблочку с той яблони скушанным не быть.

Где дубы, там жёлуди под дубами прячутся,
С грязи в князи каждому хочется попасть.
Кабаны в помощниках депутатов значатся,
От случайных путников защищают власть.

В коллективе роющих отношенья свинские,
В МГИМОте от зелени чурки входят в раж.
Но крутая яблонька связями ветвистыми
Отрядила доченьку в Дом, где блуд и блаж.

Сев на подоконничке...

Пой песню
Прославляй страну.
В далёком 45 ом
Прищучили "чуму".

Как "гниду" раздавили
Развеяв "чумный" прах.
И знамя водрузили
У мира на глазах.

От свастики и рабства
От гнёта нелюдей.
Спасли народы мира
Из лап, концлагерей.

Освободили землю
Вернулись в мирный быт.
А под Моравскою Остравой
Мой дед по матери, погиб.

Прошёл с боями пол Европы
Громил без устали врага.
От пули, бруствер у окопа
Не спас, Ивана Шапова.

Валерий Куроленко.

облака с улыбкой смотрят
на девченку с высока
почему ей одиноко
почему она одна

подойдет к седой березе
тихо слезы вытирая
босиком идет по дороге
ноги в раны разбивая

ей так стало одиноко
на земле она одна
жить хотелось да вот только
збыли все ее друзья

нет родных на этом свете
все уже давно в раю
только вот холодный ветер
спел ей песню на углу

миг умчался как секунда
больше нет девченки той
только вот ода лишь роза
зацветет на могиле у нее...

Он лебедь чёрный,
Ведь редкость это!
Красавец бесспорно,
А любовь безответна.

Он её оберегает,
Крылом согревая.
Никого не подпускает,
Грудью закрывая.

Он еду с ней делит,
Любовь свою дарит.
Никому не верит,
Что любовь обманет.

Он жизнь свою ей отдаёт
И хочет взамен ответа,
Но она холодна словно лёд
И любовь его безответна.

В холодной воде замерзая,
Её согревает теплом своим,
Но сердце её не оттает
И ей всё равно, что будет с ним.

Из сердца крики рвутся,
Но не...

На обочине, пыль и грязь, трава.
Трава жгучая, звать крапивою.
Ни к чему теперь, ни к чему слова,
Мил не буду я, тебе силою.

Журавли кричат, в небе жалостно.
Словно души те, что покоя ждут.
Обо мне рыдай, плачь журавушка,
В синем небе я, не нашёл приют.

Пыль в душе моей, неуютно там.
Тоска серая, в ней живёт давно.
Я отдал тоску, злым своим врагам.
Жизнь нечаянно, с нею заодно.

Душа птицею, стань крылатою,
Полети ты в степь, в край родимый мой.
Над родителей милых, хатою...

Он умер, дёрнулись руки,
и череп уж начал желтеть.
С улыбкой застыло лицо, зрачки устремились в небо.
Он словно собрался весёлую песню запеть,
а, может, решил – откусить от краюхи хлеба.

А комната у него – не комната – клеть.
Паук ухмылялся с угла,
перебирал паутину.
Пыль, пыль, только – пыль, если фарфор обтереть,
узреешь на этажерке лёгкую балерину.

Врач – не в восторге. Морг. После – сырая земля.
Диагноз – умер внезапно, загнулся от истощенья.
Ах, да,
он просил вчера, кажется...

На Подкаменной Тунгуске
чум не говорил по-русски,
а в семье оленевода
младший сын гадал на воду.

По воде читал он годы
у людей, мутил их чувства
у гусиного прохода,
где вода темнеет густо.

Здесь изгиб реки таёжной
усмирялся, затихая,
и Тунгуска тёрлась кожей
в валунах, хребет сдирая.

Плечи круглые протоков
заголялись, остывая,
здесь мальчонка вострым оком
по волнам читал, играя.

Веткой он водил по кромке,
гимн слагал волне смиренной,
Дух шипел коленпреклонный,
как...

В эту лунную ночь мне не спится,
Снова душу терзает тоска.
Что уехал домой в родной город,
И теперь она так далека.

Никогда не увижу улыбки,
Никогда не увижу тех глаз,
Что сияли звёзд ярче на небе –
В них взглянуть бы ещё бы хоть раз.

Чтобы душу свою успокоить
И забыть боль, что в сердце живёт.
Но она давно мне не снится,
С тех пор голос печалью поёт.

Соловьиная песня угасла,
Одиноко в России стал жить.
Я любил на чужбине когда-то,
А теперь не могу полюбить.

Днём хожу к одной берёзе,
Но, а ночью у окна
Вытираю тихо слёзы,
Не спугнуть, чтоб соловья.

Что поёт мне каждой ночью
Песнь весёлую свою.
Помогает он мне очень
Вспомнить юности мечту.

Я ведь ей живу одною,
Без неё мне не прожить.
Хоть и плачу над судьбою,
Всё ж хочу ещё любить.

И любимым стать ей тоже,
Быть спокойным и родным.
И с любимою на ложе,
Хоть на миг стать молодым.

Днём сходить всё к той берёзе,
Но, а ночью у окна
Позабыть о горьких слёзах
И послушать соловья.