Тяжесть

Избави нас от тщеты умирания...от хлада сердца...
от птенцов не вставших на крыло...
от всего привычного обозначенного нами мертвыми словами...
тянутся проталинами живые...по бокам белым звоном поющие...
бегут следы наших дней соединяться с кем-то иным...
вече новообращенного...после Эдема...где поют кто может,
и ветрами воют кто не пребывал в тяжести креста...
клинопись...когда я следую чуть ближе, чем возможно...
где идут не касаясь временем оступившиеся за край неба...
достаточно...

Не знающий где пасть во тьме,
Мой первый снег -
Небес немое кредо,
Где уходила дальше белого ответа
Ладонь, скользящая по вымокшей щеке.
О, центр тяжести, не усмиряй строки
Летального сквозного песнопенья,
Крестом отмеченное время
В словах намоленной руки.
Так невесомо, наизусть
Лететь не повредив реальность,
Тональность или поминальность
Тобой отмеренной тоски;
Евангельских промокших дней,
Тех, что родились за пределом фразы,
Как неминуемая разность
Того, кто жил...

Я просто странник заплутавший,
Забывший цвет своих знамён.
Пути по жизни нить вплетавший,
В прядь не своих эпох времён.

Сгибаем тяжестью болезни,
Сжигаем изнутри тоской.
Забывший светлые все песни,
Везде ненужный и чужой.

Я шёл сквозь время и невзгоды,
А пропасть неба надо мной,
Всей моей долгой жизни годы,
Смотрела в сны мои звездой.

А вспышки бури революций,
Ломали общества устрой.
А я всё доли искал лучшей,
Смешавшись с шумною толпой.

Там не свои, а здесь не наши,
И я...

Обласкана июльским ливнем,
Промокшим взором я смотрю,
Как расцветает арка дивно,
И приглашает к алтарю.
Могу стоять я бесконечно,
Лицо подставив под капель
Листвы умытой безупречно,
Всей кожей впитывая хмель
Зеленой вязи трав и веток,
Склоненных тяжестью дождя,
И очень детский запах лета,
Не распознать его нельзя.
Я, босоногая девчонка,
Отплясывала под дождём,
И там, в далеком детстве звонком,
Кружилась с Радостью вдвоём.
Вернись, моя былая Радость!
Цветною радугой укрой...

На сердце рубцами инфарктов следы,
В уме дирижирует мыслями время.
В них то радость счастья, то горе беды,
То лёгкость пушинок, то тяжести бремя.

Я сном запятую поставлю в делах,
В нём вспомнив как в детстве искусство полёта.
Забыв в нём ума пред падением страх,
Живу в нём опять, беззаботно и просто.

Но вдруг отголоском заботы дневной,
Тревога её в сон ворвётся внезапно.
Нарушит души безмятежный покой,
Став голосом в спину, бубнившим невнятно.

К поверхости моря эпохи миров...

Еще не сбросили
с ветвей
деревья
листья.
Нависло небо
над землею
тяжестью
воды,
И ягоды
рябин,
алеющие
в кистях,
Печально мокнут,
дожидаяся
зимы.

Пожары осени
пейзаж
рисуют
в лужах
И желтый цвет
переполняет
мир.
Я так хотел
услышать,
что я
нужен,
Кроме меня
тебе
никто
не мил.

Нам бабье лето
все отдаст
Тепло
Тепло
оставшееся
осени
в наследство.
А нас
не греют
ложные
слова.
Ведь все тепло
должно...

***
Когда юдоль вновь обретёт покой,
Закончив эпидемии невзгоды?
Приют нашей обители земной
Встревожил пандемией все народы...

Под тяжестью невидимых оков,
Иронией в раздутости химеры -
Глядим на мир туманностью очков,
Покорно приумножив бед размеры...

Жесток сарказм, придуманный судьбой,
Глаза всегда у страха велики -
И мы, как стадо, дружною гурьбой,
Вменяем кривотолкам от тоски...

Владимир Зайченко

Я тебя так люблю,
Ненаглядная, добрая мама.
Бережёшь ты меня среди жизненных бурь и порош.
В моём сердце всегда
Ты живёшь дорогой, милой самой,
Хотя здесь, на Земле, ты, увы, уж давно не живёшь.
Как хочу я тебя
На пути моём жизненном встретить,
Хоть и знаю прекрасно, никто не сумеет помочь.
Я бы точно тогда
Смог как нужно и должно приветить,
Повиниться за всё и забросить заботы и тяжести прочь.

Я тебя так люблю,
Ненаглядная, добрая мама…

Зачем живу, зачем страдая,
Иду по миру средь людей.
Зачем планида мне такая,
И нет покоя душе в ней.

Весь мир, клубок противоречий,
Перемешалось зло с добром.
Последствий тяжестью калечит,
Избравших, лёгкий путь на нём.

И отвергавший ложь обманет,
А в святость шедший, в грех ушёл.
И точкой зла мгновенья станет,
Избравший меньшее из зол.

И я — и взяв, и отвергая,
Не знаю, что произойдёт.
И миру, лишь добра желая,
Стать злом могу наоброт.

И на душе, её терзая,
Тоска кричит...

***
Земных привязанностей сфера,
видимо, из нас любого
перед ликом грандиозным Мироздания

размером не должна ли быть
обратно пропорциональна
широте души и широте сознания.


***
В осуществленье своего призванья,
повинуясь зову ли любви,
иль в обретении несокрушимой веры… –

когда уж в чём-либо, и впрямь,
идти решиться до конца,
то здесь едва ли уже будут допустимы полумеры!


***
Метафизичность и земному бытию,
палитры красок его
несмотря на бедность,

когда лишь...