Тяжело

Мы Христиане, это много значит,
Нам путь указан с высоты Креста.
Безгрешно был Младенец в чреве зачат,
Возрос и обратился во Христа,

Несущего народам свет и радость,
Спасение и Божью благодать.
И так ли тяжело за эту сладость
Соблазны мира грешного отдать?

Взгляни вокруг. Что в мире постоянно?
Власть, и почёт, и деньги - всё обман.
Так стоит ли всю жизнь неприкаянно
Бродить, лелея брюхо и карман?

Нам время стало местом казни нашей,
И бьётся флаг, посаженный на кол...

Дайте ему тишину. Прошу вас, дайте.
Как тяжело сейчас! Так было и раньше,
Только забитый морем угрюмый пасынок
Голос не подавал, не стенал напрасно.

Господи, ты единый для всех на свете.
Но почему же Хонсю выбрал изгоем?
Он не стремился солнцем согреться вечером.
Чем же тебя разгневал, чем успокоит...

Где-то на подсознании танка и хокку,
Боль изнутри – отзвуки метастазов.
Господи, поверни волны к истокам –
Стань для Японии добрым седым Спасом.

Хозяин учит свою собаку
Сидеть, лежать, давать лапу.
Хозяин учит собаку служить,
А собака умеет любить.

Собака выводит хозяина гулять,
А хозяин кричит: «Стоять!».
Собака наполняет дом радостью,
А хозяин кормит ее всякой сухой гадостью.

Не неведома человеку
Ни собачья преданность, ни собачья верность.
Не ведома человеку
Собачья непосредственность.

Хозяин учит собаку служить
Полгода, максимум год,
А собака учит человека любить
Все время, пока живет.

Тяжело поддается...

Всем Анастасиям посвящается.
Анастасия- это имя даётся родившейся просто.
Но не просто бывает по жизни несётся.
От земли отрываясь, падая, на ноги становясь,
Воскресая и Возрождаясь - так познавая себя.
Имя греками почиталось и значения из их веры неся,
Наполнялось смыслом спасающим.
Придающим веру в себя.
В нём звучат созвучно выражаясь в чертах -
Изящество и ей контрастная стойкость.
Множество черт и качеств переплетаясь,
Дают характер в Душе выражаясь,
Открытым взором...

Когда я буду умирать,
Хочу чтоб ты был рядом.
Легонько за руку держать,
И целовать лишь взглядом.

И как не будет тяжело,
Слезам уж не скатиться.
И сердца моего тепло
На веки прекратится...

Поселилась печаль в зеркалах,
И из них по утрам в глаза смотрит.
У жильца в них усталость в глазах,
На висках серебристая проседь.

Тяжело у него знать на сердце,
И глаза оттого так грустят.
Никуда от него мне не дется,
В моих всех зеркалах его взгляд.

Поселились кошмары в углах,
Я усну — они в сон мой придут.
И кричу от тоски в этих снах:
Меня колят в них, режут и бьют.

А в душе поселилась тревога,
И изгнала покой из неё.
И петлёй стала жизни дорога,
Душит — горло опутав моё...

Земные ангелы – греховнейшие души,
Но что поделаешь, от Бога им дано,
Греховные – греховным миру служат,
Мир отрезвляет грешное вино…
Бокалы переполнены развратом,
Мир оголился телом и душой,
Старуха – с сыном, с внучкой дед, брат с братом…
Во все углы греховные толпой…
Мир обезумел тяжбой и враждою,
Мир нахлебался крови до ушей,
И в судьи прут безудержной толпою
И каждый мнит, что он уж – не плебей…
Встряхнуло мир и болью и потерей,
Встряхнуло мир извне и изнутри,
Перекосило души...

В чести и силе та держава,
Где правит здравый ум и право.
А где дурак стоит у власти,
Там людям горе и несчастье.

* * *
Кто много должностей имеет -
Ни на одной не преуспеет.
И тех, кто служит там и тут,
И там и тут напрасно ждут.

* * *
Три вещи мир бросают в дрожь.
(Четвертой не переживешь):
Вдруг ставший барином холоп,
Обжора, пьяный остолоп,
И тот, кто плоть и дух свой слабый
Связал со злобной, глупой бабой.

* * *
Худая кровля не страшна -
Страшна сварливая жена!
Что...

Живу Я в лачуге сырой и холодной
и вспомнил про то.
Как в сорок втором
с однополчанином Васей
мы под Москвой
в окопах сырых отбивали врага
от нашей столицы все вместе тогда.
И много друзей тогда полегло,
за нашу столицу - и мне тяжело.
Что жив я остался, а друзей со мной нет.
Они оставались на поле лежать,
а мы там спешили врага добивать.
Врага мы из гнали,
со своей, брат, земли.
И долг свой отдали
для русской земли.
Обидно до слёз становится мне:
За что воевали мы...

Чтоб не было следов, их зАлили в бетон,
Изъяв немало средств из гробового фонда,
И разевает пасть чудовищный питон,
Да не питон, а просто анаконда!

Шипят на всех углах оракулы змеи,
Какого, дескать, потеряли друга.
При жизни же его на части размели,
Пустив считать длину глухого круга.

Владимир, врежь им правдою в глаза!
Им правды этой хватит за глаза!
Свезут ли привередливые кони
Тачанку в той немыслимой погоне?

Вы можете сказать: ты молодой ещё
И не к лицу тебе излишняя...