Твёрдый

Нырок, хук справа, он левша, и печень ты, прикрой,
твоя душа, что в пятках, спохватилась, лицо, что не
разбили, ещё, глаз не заплыл, и твёрдая рука, и рёб-
ра целы, движения точны, и все приделы, постиг-
нуты, достигнуто, сознаньем, тех откровений чере-
да, записаны, а нам куда, курс держим, сбиться, ле-
гко, а осознание свободы не скроет, установки эти
всходы, везде разняться, что выбрать, власть в том,
чья, направить, в чьих руках душа, биенье ритма,
нарушена, мерцают маячки, а...

Власти досыта вкусив,
Теперь твёрдо знаю,-
Что немало надо сил
Двигать чтоб мозгами!
Не обидеть чтоб себя
О коррупциях скорбя,
Отводя других "гляделки"
От своей большой тарелки!

Слова все сейчас как сухой горох
твёрдые и тарахтящие,
а главное – все они просто не впрок –
крик поезду уходящему.

Нел Сатва

Минус двадцать по Цельсию,
у сугроба пригрелась тощая псина,
верно, творит молитву собачьему богу, вести
о лете блошином ловит ушами длинными,
рваными, раненной лапой дёргает
синеватый, оледенелый воздух –
чем-то родным веет в чём-то убогом –
все мы под богом, а у него – слёзы
с седых страниц, по морщинам тёплым,
там есть и море, и зимний закат, и пепел пустыни.
Дерево, кадром оконным встало, как вкопанное,
дерево жизни мёртвой скульптурой инея.
Минус двадцать по Цельсию,
на книжной...

1
«Итак, всё кончено, пожалуй...-
сказал он, скорбно, сам себе;
А не согласен, так обжалуй! -
едва ль резоном, да к судьбе...,
имея угол, в ней, недавно,
где хлеба был кусок, подавно,
но утро унесло, всё, прочь,
толкая душу, словно в ночь...
Ведь должен буду дом оставить,
где, всё-таки, родился я,
и где отец мой умер, зря,
виновника чтоб позабавить,
кто, будто, смерть его, ценя,
к сей нищете, привёл меня...».
2
Он мать увидел, на портрете,
в тоске, глаза остановив,
где...

Прозрачная, святая ночь, расплавленность живого
бытия и отраженье от зеркал и гор, с обутыми нога-
ми он зашёл, душа боса, подстриженные ногти, за-
браться на верхушку башни, или колокольни, и
спрыгнуть вниз и не разбиться, раскинув, крылья
руки удивится что воздух держит, твёрд как камень,
а не прозрачная, пространства целина, где обитают
ты и я, а пятна, что внизу живы, шевелятся как щу-
пальца и гидры и прочие живые существа, укажут
нам, что сущность, суть под нами, лети, не...

История предательства проста,
Его начало - личный интерес,
Медовые и лживые уста.
Его конец – мешающих под пресс,
Под монастырь и в прочие места...

Предлог достойный этому всегда
У рыцаря кинжала и плаща
Найдётся. Даже если без суда
Рукою твёрдой и не трепеща -
Всё извинит великая нужда.

Предательства цена - покой, успех.
Всем вместе не подняться на Эльбрус.
Благое дело - это же не грех..
Возмездие? За что, ведь ты не трус...
А совесть? Она вовсе не у всех.

Не...

Я чего-то не сумею,
Я чего-то не успею.
Жизнь короткая такая,
Как прожить, не упрекая,
Без сомнений и ошибок?
Мир, и твёрд, и очень зыбок,
Мир прекрасен и ужасен,
И радушен, и опасен.
Всё смешалось в многоцветье
Где ты первый? Где ты третий?

Только где-то скрипка плачет,
Словно чьё-то сердце прячет.
Тихой болью звуки льются,
Капли в стёкла грустно бьются,
И плывут воспоминанья,
Светлой радости свиданья.

Кто успеет? Кто сумеет?
Вечер тихий землю греет,
И с последними лучами...

Предатель был один, Иуда, другой отрёкся трижды
тут, как камень был он твёрд и крут, не разобрать,
кто прав, кто весел, кто гвозди забивал и песен
потрясения слыхал, хлыстом, кто бил, и одевал,
терновый венчик на главу, а святость за удар копья,
убил и свят, кто получил? Грааль набрал и он почил?
на лаврах, не ведаем, что мы творим, и вразумляем
мы безумных, а сами тоже полоумны, круговорот,
вокруг ОСИ, две «тыщи» лет, ты не проси, прейдёт
к тебе и улыбнётся, авось и твой, оброк...

Праведник нынче едва ли б смог
Сбросить доспехи,
Если дарован чеканный слог
Не для потехи.

Здесь для ворья создаёт уют
Ствол пистолета.
Очередному козлу поют
«Многие лета».

Правду расстреливает в упор
Клика мерзавцев.
Им подпевает паскудный хор
Христопродавцев.

Барским враньём утомлён народ
До исступленья.
Твёрдо он верит, что час придёт
Для искупленья.

Если труба позовёт на бой
Сонм поколений,
То разогнутся сами собой
Наши колени.

К Царству Небесному на века
Наша...