Творцам

Когда движутся народы,
То не дети в огороде,
Не мышиная возня.
Те, кто Книгу книг верстали,
Всё так точно описали,
Что не верить им нельзя.

Меж Фараном и Лаваном
Асирофом, Дазигавом
На пути к Кадес-Варни
От горы Сеир отрогов
Моисей с подачи Бога
Так евреям говорил:

«Бог, Господь наш Иегова
Наставления сурово
Дал нам всем до одного:
Ханаан вы захватите
И в конце пути дойдите
До Евфрата самого».

Обратимся мы к пророку
И к жестокости истокам,
Разберёмся, чей плевок
В...

(В нашем вечно первобытном племени
Жили мы в истории без времени.
Годовые кольца нас не метили,
Кронами сплелись тысячелетия.
Солнцевосхожденье над каньонами
Исчислялось сотнемиллионами.
Тектоническими монолитами
Плыли времена палеолитные.
Ихтиандром в океане вечности
Зачиналось наше человечество.

Первобытно-первые товарищи
Жили созерцая-припеваючи
Домостройно-родовой общиною,
Обрастая вековой щетиною,
С киселя на квас перебиваючись,
В инородцев шапками кидаючись.
Пили...

Так было решено творцом небесным,
Когда он на века любовь создал.
Своим великодушием безбрежным,
Всем по частице счастье в дар раздал.

Был на земле всего один язык,
Одно наречие.
И заселил народец невелик
Всё Междуречье.

Плодился доеврейский пранарод
В Месопотамии,
Оттуда род Иакова пойдёт,
Скажу заранее.

Любил решать при пламени свечи
Вопросы вздорные
И научился делать кирпичи
Огнеупорные.

И взяли люди на себя обет
В своём тщеславии:
Чтоб след в истории на много лет
Они б оставили.

Построить башню до самих небес
Клялись не шёпотом:
«Хотим, чтоб Галилей туда залез
Для разных опытов.

Хотим, чтоб...

Так устроен мир, одни из нас уходят в пропасть беспамятства, а другие в Вечность...
И по лунной тропинке порхает рядом с творцом Доля, и берегини ему улыбаются.
А там, на земле звучат его стихи, которым удалось прорваться к нашим душам.

Я читаю стихи уходящего в вечность поэта,
А любовь и надежда там тают, как свечи в тумане.
В снежном поле печали остались, внезапно воспеты,
Он уходит в безбрежность времен, и судьбу не обманет.

Но бессмертие наше таится и в жесте, и слове,
И в...

В момент нечастый умиротворения
С Творцом вселенной чувствую гармонию,
И хочется сложить стихотворение
О том, какое я Его подобие.

Так хочется словами, да не можется,
Запечатлеть прекрасное мгновение.
И лишь когда в груди обиды множатся,
Подкатывает к горлу вдохновение.

Так и живу я в той несправедливости,
Мечтая в созидательной жить праздности,
Жду от Создателя я Высшей милости,
А получаю лишь земные радости.

И поглощая залпом содержимое,
Замешанное на житейской мудрости...

Стал народ роптать на Господа,
А пришельцы больше всех -
Кто нас всех накормит досыта? -
И ввели евреев в грех.

Обнаруживали прихоти
Отщепенцы пришлых масс,
И сыны за ними хныкали:
«Кто накормит мясом нас? -

Манну хаяли и плакали,
На мучной взирая мусс -
Долго смачно мы не какали,
Позабыли мяса вкус,

Что в Египте ели даром мы.
С тем, что запретил ислам,
Не согласны мы с татарами,
И в свинью есть можно нам,

Если завалить нечистую,
Освятив пред тем ножи,
Шашлыка кусочки...

Восемьдесят лет в социализме
Провели Израиля сыны
При Аоде, без идиотизма
При основах жили Ленинизма
Иегове преданно верны,

У заморских шлюх не ночевали.
Дамы в лифчик клали пистолет
И когда к ним очень приставали,
Как учила партия, орали:
На обетованной секса нет.

Вождь их умер тихо, интровертно.
Не успев Судью похоронить,
Бросились сыны грешить конкретно.
И ученье вовсе не бессмертно,
Если за ним некому следить.

Не таков, однако, Иегова.
Он евреев через не могу
Наказал...

Зачем святыни нам чужие?
Своих богов недостаёт?
От сотен лет, что им служили,
Одним прыжком мы совершили
К монотеизму переход?

Вопросом тем Филистимляне
Могли задаться тут и там,
Когда ковчег Завета рьяно
На обозрение мирянам
Несли по разным городам.

Ковчег тот в храм они вначале
Внесли к Дагону, а потом
Облом случился чрезвычайный -
Наутро их божок печально
Лежал, к земле припав лицом.

Его на место ставят дружно...
А завтра, кто б подумать мог -
Вчера был бог, а нынче...

Кудрявая малышка в кружевах,
в глазах твоих не отразилось небо,
но вспыхнет луч, на миг полёт прервав,
щеки коснувшись, что подобна снегу.
Незрима далей моря синева,
но ветер тихий, на губах играя,
тебе нашепчет, в унисон — листва,
ты — как и раньше, ты — почти живая...
Тяжелый мрамор волею творца
стал легче пуха видом, мягче воска,
лик твой, рожденный взмахами резца,
исполнен нежности, лишенный лоска,
влечёт как встарь. Немое торжество
твоей невинности...