Твердеть

Беспокойная тяжесть слез,
В твоих серых, усталых глазах,
Тянет мыслями к морю звезд,
Что плескается в небесах.

И на дальних просторах тьмы,
Где стихают ветра разлук,
Твое сердце тонет в любви
И в касании нежных рук.

Память медленно сводит с ума…
И Судьба за твоим столом
Раздала карты на «дурака»,
Отчеркнув твое имя пером.

На победу не жалко сил,
Но Удача сестра другой…
И опять завертится мир
От желанья успеть за мечтой.

А когда остановится вновь,
Эта вечная, грешная...

Эх ,любовь, игра в слова,
нас охмУрит сладостью,
паутина не видна
слов сплетённых в гадости.
Закружит, запеленат
своим слогом в коконы,
как паук, поэт – пират,
а в любви жестокий он.
Так твердят те, что пусты,
сами сети выставив,
в прозе уж они легки
«правдолюбцы – приставы».
Но, любовь всегда права,
в ней одной лишь истина,
Закусила удила,
Так, что губы иссиня,
Разорвала удила,
Помолчала и ушла.

Ты любишь слушать ветер,
Любишь слушать дождь.
Жизнь твоя, как пепел –
Маскарад и ложь.
В поздний час вечерний,
Грустью ты объят
И бросаешь в небо
Свой печальный взгляд.
Там, среди холодной,
Звездной пустоты
Твое сердце ищет
Разные миры,
Чтобы стать свободным,
И забыть печаль,
Раскидав слезами
То, чего не жаль.
И опять спуститься
На земную твердь,
Собирая в душу
То, чем дышит смерть:
Разные обиды,
Злость и боль людей.
Провожая в вечность
Мириады дней.
Что бы снова ночью...

Нас всех, с рождения до смерти,
ведут, уводят, вновь зовут,
и говорят, что нам лишь верьте,
мы вам за всё, всегда ответим,
и будет каждому – свой Суд.
Живут они в душе и теле,
и конфликтуют каждый раз.
Эх, расскажу я вам сейчас,
что видел сам, на самом деле.
Тот, с крылышками, красавец,
что всех готовит под венец,
Он очень правильный такой,
всегда по-честному со мной,
Он, сам правдив и правде учит,
пожалуй, он меня замучил,
своей моралью, каждый день,
как самому ему не лень...

Вспыхнули в глазах твоих зарницы,
Разгоняя сумрак голубой.
Зашуршали в памяти страницы –
Те, что исписали мы с тобой.

Кое-где бумага пожелтела,
И чернила выцвели слегка.
Только это не меняет дела,
Коль тверда, по-прежнему, рука.

Коль, по-прежнему, строка ложится,
Как волна морская на песок,
И готов я на тебя молиться:
Ты и есть мой самый главный Бог.

А, когда за гранью мирозданья
Побреду я Млечною Тропой,
Звезды мне подскажут заклинанье,
Чтобы мог я встретиться с тобой….

Закрою лишь глаза и вновь ты предо мною,
Твой образ нежный, сердцу дорогой...
И вот в который раз спешу я к морю:
Не виден ли вдали там парус твой?

Я жду тебя, живу лишь ожиданием.
Один и тот же сладкий сон день ото дня...
И чувствую тебя, твои шаги, твое дыхание,
Твой слышу голос, так любимый для меня...

И твердо верю я: когда-нибудь у пристани
Опустит каравелла якоря,
И ты сойдешь-восторженная, чистая,
Протянешь руки мне и скажешь: "Это я!.."

Не надо бояться промолвить о вечном
Своими словами и в личном ключе.
Не надо бояться, что не-безупречны
И то, что о вечном твердили все.

В том нет обмана и нет повтора,
В том замысел вечный и вечная суть,
Что вечность себя выражает всё ново,
Всё тоньше и глубже; и в нас – её путь.

Не надо бояться того, что конечны:
В нас вечность раскрылась в новом ключе.
Лишь вечно творить и вечно твориться,
И в вечности жить, позабыв о конце!

Святило пламя костра
Магия огня
Дымам разлетелась листва
Открывая глаза
Поразила меня
Темнота, галерея сна.
Жуткий запах земли.
Забитая гвоздями доска.
Твердое тело тревожит тебя.
Осыпаясь и липня к рукам.
Четкий шорах крота.
Гнилые глаза.
Щетинистые черви грызущие плоть.
Личинки жуков рождаются здесь.
В кругах вязкого темного.

MISTI

Я от любви старалась увильнуть;
Твердя себе что я тебя забыла,
Я лишь себя пыталась обмануть,
Но никого, кроме тебя,я не любила

С иными быть мне довелось
Но никого, кроме тебя, я не любила,
А сердце маялось и лишь тебя просило,
А сердце ждало, и к тебе рвалось

Когда наедине с другим я была,
Лишь о тебе я думала, мой милый,
Я лишь тебя хотела и ждала,
Я никого, кроме тебя, так не любила...

Он кончил жизнь трагически,
Как истинный поэт,
Строкою, предвещая злую долю.
Годов сложил количество
Чуть-чуть за сорок лет.
И душу отпустил свою на волю.

Скорбели села, города
Тем олимпийским летом.
Москва прощалась навсегда
С мужчиной и поэтом.

Не слыл он клерикалом
И не безбожным был.
Как лампочка накала
Светил, светил…

У бога всуе не просил
Прощенья за грехи.
Душой терзался и любил.
И пел свои стихи.

На них тогда повесили
Политики ярлык,
Но просчитались критики...