Тварь дрожащая

Молитва

Да святится имя Твое
Молением чуждым, зыбким.
Да святится имя еще
Зажженною лампой.
Да святится имя Твое
Чертогом и пылью.
Да святится имя еще
Постом и пустынью.
Да святится имя Твое
Добровольным причастием.
Да не осквернится имя еще
Чужим именем.
Да святится имя Твое
Свечой неустанной.
Да не сгорится имя еще
Молитвою.

1989

* * *

Светлая дорога
Заросла полынью.
Слева от острога
Справа от гордыни.
От горы высокой
Протекла в низину.
Темнотой далекой...

В ночи,

Под грозный шум прибоя,

Я с одиночеством Души,

Ловлю послание от Ноя

В эфире космоса....

- Скажи,

Какую тварь ты взял в ковчег,

Что наплодила столько мрази?

Любая с виду - человек,

Но сколько с бесом,

С чертом связи.

Ночь, грозный рык прибоя.

Ответа не слыхать от Ноя.

Лишь ярких молний сноп.

Неужто,

Вновь потоп?

Состав отобьет чечетку на стыках
И, свистнув протяжно, растает в ночи...
Железнодорожник в поношенных джинсах
Вернется в каморку к теплой печи...

Скинет ушанку и рукавицы,
И крепкого чаю заварит в стакан...
А за окном будет вьюга злиться...
И будут в огне умирать дрова...

И снова навалятся грустные мысли...
И снова захочется выть на луну...
А где-то состав через вьюгу мчится,
Увозя в никуда чью-то мечту...

А ты будешь кричать - никто не услышит...
А ты будешь рыдать - не...

В одном селе с женою старой
Жил дед. И у бездетной пары
Конкретно не было детей.
И, чиста, не было бабла.
Судьба из множества путей
Один нашла. И привела
Супругов к старости бесплодной.
Вот как-то раз, полуголодный
(Работал только на аптеку)
Послал дед бабку по сусекам
МЕсти. Не остужая пыла,
Она муки грамм двести слила
И испекла огромный блин.

Для бедных, что ни кинь, то клин -
Блин оказался говорящий,
Но сразу же ударил в чащу,
От выпавших в отстой шнурков,
Как называет...

Кристалл распался. Бархатная пыль
Покрыла грудь фарфоровой Венеры.
Дрожащий рот, слегка кривясь, отпил
Холодный уксус розовой мадеры;

Со скрипом нож пытался превозмочь
Твердыню празднично-усталого рулета;
Текла сквозь выбитые стёкла ведьма-ночь,
Поигрывая тенью амулета;

Стенных ковров орнамент потускнел,
И бой часов блуждал по анфиладе,
Ступени лестницы покоились во сне,
Прижав камин к обугленной прохладе.

Высоких кресел тонкая резьба
Два силуэта скорбных приютила...

В поэтическом клубе,
В антикварной гостиной,
Где над люстрой хрустальной
Потемнел потолок,
Где о Южной Пальмире*
Речь заводят картины,
Музыканты, поэты
Собирались - кто мог.
Красоты позабытой
Пронесли отраженье
Стайки женщин усталых,
Давней моды духи...
В орденах и медалях,
Экономя движенья,
Выходили поэты
И читали стихи.

О высоком и вечном,
О любви и о счастье,
О Французском бульваре
Под весенним дождём...
В стёкла окон хлестали
Листопад и ненастье,
Несмолкающий ветер...

Восхваля красОты пучины бездонной
На лбу гранитном
Восседая, как на троне.
Творил:
Поэт.
Он чувства и слова переплетал
Всю нежность и тепло - Любимой
За свет очей, за непокорный нрав,
Дарил.
О как он был всесилен:
В сравнении рожденные слова
Ложились криво,. Спутанно, невнятно.
Но мысль его прекрасною была,
И лишь нескладность была не понятна,
Пройдут столетия, пройдут,
Наверняка,
И суета сует поглотит быстро это.
Но в памяти, как след издалека,
Невнятный слог,
Дрожащая душа...

Морозный день, клонящийся к закату,
Пустынный берег в дымке синевы;
Сияет белым долгий склон покатый,
Забывший шелестение листвы.

Протоптана тропинка вдоль причала,
Где лебеди зимуют в полынье;
Плесканьем мерным стаю укачало,
Крылом укрыли головы во сне...

Промёрзли перевёрнутые лодки,
Печати лап собачьих на снегу;
Ломаются пути лучей коротких
Сквозь вздыбившийся лёд на берегу;

Библейское почти свершаю чудо,
Бродя по замороженной волне...
Маяк в тумане, словно ниоткуда...

Последним росчерком пера,
Теряя бисеринки лоска
Лучей закатных мишура
Линует небо на полоски.

Ночные твари у огня
Пунктиром ткут безумный танец,
Реальность прожитого дня
Теряет яви тонкий глянец.

На стеклах тает леденцом
Последний блеск дневной лучины,
Склонив вечернее лицо
Целует женщина мужчину.

Всколыхнула гитара мне душу струной.
Переборы, опять переборы.
Ноты будто бы пчёлы, одна за одной
улетают в степные просторы.

Как факир гитарист выбивал их рукой
и гитарные плакали струны.
Разливался их звон над вечерней рекой
и казалось, что звон изумрудный.

Я пытался понять, где берёт гитарист
эти чистые нежные звуки.
Весельчак гитарист был хороший артист,
а ещё веселей его руки.

Вдруг услышал я шорох дрожащих ресниц,
по щекам заблестевшие слёзы.
Ты не слушай гитару...