Тусклый

Май. Вечереет уже.
Я иду по сырой некошеной траве.
Как будто только ото сна,
Природа вся пробуждена.

Пенье птиц и стук в дали,
Скрип калитки позади,
Кваканье, собачий стон
Звуки слились в унисон.
Неприметные, простые,
В этот миг мне дорогие.

Солнце так игриво прячет за поля
Лучи свои златые, будто от меня.
И ещё вчера был тусклым старый клён,
А сейчас живёт он, молод и зелён

Пусть годы летят я за ними бегу.
Чтоб ни случилось забыть не смогу.
Останется в...

Ты зачем заглянул в наше лето, ненастный,
Тускло-серый, холодный октябрьский денёк?
Намекнуть, что и впрямь над судьбой мы не властны,
И у каждого счастья – предел свой и срок?

Уходи, не пытайся студить нашу нежность,
Не стремись это пламя в груди погасить.
Улетай из июня в свою неизбежность
И дождливые ноги скорей уноси!

Но не думай, что грязи и луж мы боимся
Или снежных заносов морозной зимы.
Если даже согнёмся – всё равно распрямимся,
Как деревья под ветром – такие вот мы...

Душа твоя – акрополь сна, гробница восковая вьюги,
где ни кровинки, ни души, лишь нараспашку барельефы
сугробов, и слегка видны окаменелости лачуг
во тьме дорической луны; а в предзакатной магме неба –
растаявший солярный знак, холодный купол глинобитных
ветвей и зооморфных скал геологическая память.
Душа твоя – как саркофаг, где ни души, где ни кровинки,
лишь тусклого зрачка эмаль в землянке звёзд, пленённых воем.
И черепки старинных амфор – твои глаза – пьют вдалеке
метель, как бледно...

Мне осень подарила множество мгновений,
В которых я летала, которыми жила.
Приход зимы своим холодным дуновеньем
Поведал мне: где я поторопилась, в чем так не права.

Прошедший год- тяжелый год, за это время
Душа была измотана моя:
Предательство друзей, врагов столпотворенье,
Непониманье близких, а вот любовь твоя...

Она была звездой той путеводной, яркой,
Что в море направляет моряка.
А стала тусклой, блеклой, и такой далекой,
Ну это так…, а вот пока

Пою я мартовскую оду,
Жду...

я хочу написать про зиму
я хочу написать про снег
про узором застывший иней
про собачьей упряжки бег

я пытаюсь найти синоним
я пытаюсь зарифмовать
передать то, как вьюга стонет
как метель метет передать

как по пояс в сугробе глупо
как звездою на снег смешно
как снежинки губами щупать
и снежки катать заодно

как распаренным, краснощеким
слышать треск от полен в печи
и как запах сосны глубокий
от избы остро в нос сочит

мне бы слов найти подходящих
да задор лихой передать...

А и бойным, Господь, пожалеют венков,
И успение наше -- тщета,
Свято мы берегли во миру ангелков
И пурпурные чтили цвета.

Нет сейчас прекровавой слезы, ничего,
Перевьемся раскрасной тесьмой,
Хоть воскреснем и Сына узрим Твоего,
Аще каждый богат лишь сумой.

И когда всех не сможет юдоль удержать,
Звезды выльют на персть диамент,
Мы приидем к Тебе -- небеса обряжать
В срывки чермных сукровичных лент.


***

В потир церковное вино
Возлей и помяни
Мечты, погибшие давно,
И...

Кто обитает по ту
сторону зеркала?
И почему
зеркало всё исковеркало?
Тусклые твари
и привидения -
в них оживают
мои сновидения.
Тени исчезли,
иллюзия мира померкла.

Наш страх говорит с пустотою
при помощи зеркала,
и нам собеседник с тоскою
внимает сквозь сумрак стекла.
Как Бог запредельный,
в своей богадельне,
всегда пребывает
в отсутствии,
предупреждает
и присылает напутствия.

Невидимый глазу
нанёс приговор
на поверхность стекла.
И сразу
в холодный простор
всех нас...

В каком-нибудь безгрешном феврале,
Дочитывая писем заклинанье
Людей, меня любивших на земле,
Учуять строк весеннее дыханье.

Увидеть вдруг луча скользящий свет
По тусклым фотографиям без срока,
По лицам тех, которых больше нет,
По рже крестов, застывших одиноко.

Склониться к островкам былой любви,
Какая бы кручина не достала.
Услышать это жгучее: «Живи!»,
И просто жить, а что ещё осталось?

Как будто жизнь – подобие волны,
Когда несёт от края и до края
В неведомую тайну тишины...

Фавны оперы нас охранят,
Веселяся, витийствуйте, хоры,
Сводность ангели тусклые мнят,
Режут цоколь мелки Терпсихоры.

Белый царь ли, мышиный король,
Всё б тиранить сиим винограды,
Темных свечек заждался Тироль,
Негой полны Моравии сады.

И куда ж вы несетесь, куда,
Италийские ангели требы,
Нас одела иная Звезда
Во гниющие мраморы Гебы.

Четыреста тридцать второй опус

Раскрошили юродские тьмы
Гребни желтые наших полотен,
А и золото сим для Чумы,
С кистью Брейгель,Ероним...

Я тебя собирал по крупицам,
Чем питалась с рождения душа.
Звездным небом,что часто мне снится,
Ярким солнцем,чьим светом дышал.

Собирал из рассветов холодных,
Из туманных ночных лоскутов.
Из природы кошмаров бездонных,
И магической жизни цветов.

Из развалин отставшего мира,
Из руин золотых государств.
Из уроков бывалых кумиров,
И бесед безнадежных мытарств.

Я тебя собирал по песчинкам,
Безмятежный рисуя покой.
По отрывкам слагая картинки,
Освещая забытой луной.

Собирал из...