Тусклый

Кровь нисана с гортензий сольем,
Вспеним ею златые куфели,
Чти скитальцев ночных, Вифлеем,
Подавай им вино и трюфели.

Что ж успенных сильфидам корить,
Буде юность веселие имет,
Станем граций чудесных мирить,
Наши ль звезды тлеение снимет.

Челядь спит, во смуге ободков
Мы одне, в сукровице незвездной,
И не алчем вина и цветков,
И с Уранией плачем над бездной.

II

Челядь злая в лакейской сипит,
Ледяные рейнвейны у Цилий,
Кто сегодня во Аде не спит,
Вот мелки – их гасили меж...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ТОЛКОВАНИЕ КАЛЛИГРАФИИ

• «Он из минималистического числа тех гениев, которых не могут судить либо принять современники. Современное автору «Космополиса архаики» общество может по типологическому стандарту лишь вытеснить из массового сознания само явление и подвергнуть его мнимой утилизации.»
А. Смирнова

I

Маки червные днесь воспоем,
Алость их паче барв сеннаарских,
Тусклый яд иродиц ли испьем,
Геть, печаль, изо вечерий царских.

Алым наши прелили уста...

Яков Есепкин

Камеи

• «Нетерпимость гениальных современников исторически характеризует общественные формации различных уровней. Наша эпоха не является исключительной в этом смысле. Тем более удивительным выглядит триумф «Космополиса архаики» Есепкина.»
Л. Горовец


I

Каталонские замки пусты,
Вишен феям, сколь милые просят,
На червовых подносах кроты
Молодильные яблоки носят.

Что еще и подать ко столам,
Яд румянит емину витую,
Истекается мел по челам,
Ешьте, гости, морошку...

Смотрю в окно и вижу бездну,
Луна, льёт тусклый свет, и звезды,
Рассыпаны по небу, словно пыль,
Там кванты Космоса создали свою быль.
На тёмном бархате красуется комета,
С энергией к земле несётся как ракета,
За нею, догорая, падает звезда,
Там бесконечность, вечность навсегда.
Вокруг есть время, то длиннее, то короче,
Но нет в пустыне Космоса ни дня, ни ночи,
В нём то, что вдоль, то так же поперёк,
Вверху есть низ, об этом рассказал пророк.
Я будто бы во сне увидел, вдруг свой дом...

***
И в мире этом,
всеми может быть отвергнутый, гонимый,
человек не одинок:

кто всей душою в неё верит –
с тем и правда,
ну а с нею пребывает и сам Бог!


***
Чем ни дарили б нас слова
от своих благостных щедрот –
слова привета ли, поэзии… иль знания

в них заключённые, – а всё же
с нами Истина и Вечность разговаривают
в паузах молчания!


***
Будь благодарен обстоятельствам,
сколь ни были б они порой
мучительно жестки, –

уж за всё то, что ты сумел,
мужая духом...

Я с ней в кинозале в последнем ряду,
Сижу в напряженье, на экран не гляжу,
Робея, её за коленку беру,
Сердечко стучит и я весь трепещу.

Она же молчала, не возражала,
Быть может чего-то ещё ожидала,
Конец кинофильма, кино больше нет,
И в зале включили уже тусклый свет.

На выход пошла, я следом с ней встал,
К дверям устремился там весь кинозал,
Я вышел из зала, в толпе исчезая,
Она не жена мне, она ведь чужая.

Откуда к нам пришла зима,
не знаешь ты, никто не знает.

Умолкло все. Она сама
холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг
упорства ты ее не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук
зимою ты так жадно ловишь.

Шуршанье ветра о стволы,
шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы,
скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат,
и тусклый дым, и гул рассвета...
Но даже тихий снегопад,
откуда он, не даст ответа.

И ты, входя в свой теплый...

Пусть вас минует сия чаша,
В которой мир грозит бедой.
В которой рухнет страна ваша,
В руины, жить начАв войной.

Пусть вас минует сия чаша,
В которой время перемен.
И жизнь в нём, обещая краше,
Лишит вас хаос родных стен.

Пусть вас минует сия чаша,
В которой не для вас еда.
И комом, в горле жизни каша,
И в сердце, боли холода.

Пусть вас минует сия чаша,
В которой скуки пресный вкус.
Где тусклый свет у солнца даже,
И в крест, ум превращает плюс.

Пусть вас минует сия чаша...

Зимние улицы тянутся
предновогодним воском.
Горечь табачного дыма
облаком в небе парит.
В белом покое спит,
словно младенец, берёзка,
падает снег на ветви,
как свет
на страницы книг.

На призрачной остановке
жду безымянный автобус.
За мотыльками окон
следует тусклый взгляд,
и исчезает бессрочно,
там, где отблеском звёздным
воздух согрет, где точно
не повернуть назад.

Яков Есепкин

Палимпсесты

Вакханки в серебре

Шестой фрагмент

Небо антики дышит легко,
Ориона бегут ли плеяды,
Ах, оне и сейчас высоко,
Паче ль емины млечные яды.

От пурпурного снега пьяны
В золотых кринолинах вакханки,
И спешат фавориты Луны
Внять усладу земной колыханки.

Оторочен звездами покров
Дивной ангельской ночи, эфирность
Коей льется на тени миров
И со негой дарит им зефирность.

Восьмой фрагмент

Тень Звезды, о смарагдах пылай,
Мгла чудесная, пудрою вейся...