Тупой

сижу я дома пью кефир
уткнувшись тупо в ящик
выходят новости в эфир
меня от них уже таращит

опять когото застрелили
взорвали нахрен и сожли
там Путин жжёт в прямом эфире
а в женской бане х#й нашли

сижу, гляжу, охереваю
и вот понять я немогу
в какой стране я проживаю
и как всё это выношу

убийства, срань и наркота
бухлище, СПИД и гопота
всё напрягает и пугает
но ничего не помогает

как государство не боролось
но сделать в общем не смогло
всё, чтоб в стране переменилось...

что в нашей жизни самое страшное?
самое жуткое и смертельно опасное?
каждый кто знает, ответит - она
злобная тварь под названьем война

начатся ей проще простого всегда
назревший конфликт не уйдёт без следа
миром проблему никак не решить?
выход один: надо всех порешить!

нужно скорее войска поднимать
построить в шеренги и послать убивать
всем обещать дохера заплатить
чтоб приказать им, любого убить

внезапно напасть и победа близка
порадуйся с#ка, разбиты войска
попутно взорвал...

Тот же город, тот же снег,
Те же улицы, тот же смех.
Ну, а люди – совсем другие
Не похожие на наших – чужие.
Абсолютно чужие – немые,
Будто каменная глыба – слепые.
И воздух такой жестокий,
Словно лыжный трамплин высокий.
И я чувствую боль тупую,
Жгучую, страстную и тугую.
Никуда не деться от боли
Словно в поле один не воин.
Но я знаю, вернусь я в город
Нежности, ласки полон.
И потухнет в глазах зависть,
А проснется в душе совесть.

Когда-то пару лет назад,
Он подошел ко мне с вопросом:
"Куда поделись те глаза,
Что были ярче звезд под солнцем?"

Был вечер, теплый, летний вечер,
И чуть темнели облака.
А я сидела на скамейке,
Глядя все прямо, где-то в даль.

Тот день был жутко невезучий,
Я с парнем милым порвала.
Из-за его тупых любовниц,
Что доставали все меня.

А парень тот красавец просто,
Его я видела не раз,
Но для меня он был лишь сказкой,
Каким-то ангелом из снов.

Он был героем, просто бомба,
Его...

Взмахнул пером – отдал читать,
Вам, по чести, рассуждать:
Принять сужденье или нет,
Махнуть рукой, аль в смех рыдать.

Миром правят заблужденья,
Что ведут всех к отупенью.
В головах отток ума -
Наглобытству нет конца.

Вольностью и негой чистой
Упились мы вдоволь, сытно,
Предстоит очам своим -
Лицезреть, что мы творим:

Вездесущ постылый вздор,
Кто чинит над ним разбор?
Стыд отечества и не отъял
Рифму у немых менял.

С «никчёмой» рядом и тупым,
Зрячему - не быть слепым...

зазывая ветра с парусами
пели сладкозвучные девы погибели
ненасытными взорами сверля горизонты
новую жертву себе высматривая
среди проплывающих мимо судов
чтобы дух моряков поглотить без остатка
впить силу их страсти
впитать ценный опыт
впиться в артерии шейные им
поцелуями смерти
кровь выпить до капли
и изнемочь

о горе наивным поддавшимся ласке
пристанище последнее найдут в мореплавании
усыпленные дивными голосами кудесниц
о где ваши кости искать побелевшие
ловчихами душ...

Запутавшись в тине бездоных речей,
Тону я среди одиноких камней,
И врятли увижа когда нибудь я
Как мне октрываются счастья врата
Мне тупо стоять по среди двух огней,
И тихо тонуть в глубине тех очей
Которые смотрят на всех с высока
И ждут когда попаду в сети я.

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

На все четыре стороны нераздельного Света,
С очерёдностью, обозначенной в путевом листе,
Летит в мундире, увы, пидстаркуватого корнета,
Гонной мыслью – вопросик: что почём и где?!

Что почём и где?! В вопросе и залог успеха,
Так безукоризненно внедрённый сам в себе,
В его ответе истина, взяв полномочия поэта,
Ядрёной буквой осмысленье тянет по земле…

Смысл тянет по земле – гладит грань алмазная,
От гиперудовольствия – мурашки по спине,
Где и что почём – тема, несравненно, важная...

Книга вторая. Песнь четырнадцатая. Мировая Душа.

Пришел ответ нежданный на ее искания.
В далеком мерцании умственного пространства,
В устье пылающем был виден сияющий столб;
Казался он вратами затворенными, размышляющим в радости
Убежищем завуалированным и бегством к мистерии.
Прочь от недовольного, поверхностного мира
Бежал в грудь неизвестного,
Туннель и скважина из Божественных бездн.
Нырял, как будто в мистичное русло надежды
Сквозь многослойную, бесформенную, немую самость...