Туман и осень в декабре

На улице осень настала
И снова задули ветра
И птицы в края улетают
Где летнего много тепла.
Вновь холодно, даже морозно,
И ветер так воет в трубе,
Ведь осень настала и надо
Готовиться к ранней зиме.
Но все-таки как же красиво,
Какое убранство вокруг,
Как будто художник счастливый
Решил разукрасить все вдруг.
Он взял свои смелые краски
И все расписал, чтобы мы
Хотя бы отчасти пожили в той сказке,
И чтобы сбылись те мечты.
Мечты, от которых так легче
Становиться вновь на душе...

Отшумела, отлетела
И под ноги, как палас,
Аппликацией умелой
Осень тихо улеглась.
На деревьях от мороза
В звоне слёзном вальс-каприз,
Голышом стоят берёзы,
И прекрасен их стриптиз.
Как чисты в своём безбрачии
Белизной своих стволов,
Душу бередят мне, плачу,
И обнять их всех готов.
Запоздалой стаи птичьей
Крик прощания уныл,
Помашу им для приличия
Так, рукой, ведь я без крыл.
Мне бы в клин тот журавлиный,
Да, не в мочь, ан, не судьба,
В полушаге к дрёме зимней,
Душу прячу в...

Птицы сорвались с небес,
Стремглав пронеслись над рекой.
Прощается с зеленью лес,
Вновь обретая покой.

Ковёр из листьев сухих,
С шелестом вьется у ног.
Здесь средь деревьев нагих,
Он плавно на землю прилег.

Небо, лазурное, чистое,
От солнца за ветви скрывается.
Осень желтыми листьями,
В душу мою забирается.

09.02.2002г.

Под музыку осеннего романса
флиртую я с красавицей Москвой:
с оранжевой листвой, что в вихре танца
кружится над лиловой мостовой,
с янтарными окошками трамвая,
плывущего в вечерней синей мгле
и с лужей, что блестит, напоминая
дрожащий блик на вымытом стекле.
Флиртую я и с сумраком дождливым,
и с инеем на зелени травы…

Я чувствую себя вполне счастливым
любовником красавицы Москвы.

Покрылось небо перлами густыми,
С утра мороз – предвестник скорых вьюг,
И птицы улетают, вместе с ними
Душа моя спешит лететь на юг.


Алмазным, ясным небом ночь не манит,
И больше не притянет теплотой.
Лишь запахом осенний лист дурманит,
И ворожат деревья наготой.


С холма посмотришь: всё кругом во злате,
Одна река сияет серебром.
Ноябрь в махровом охровом халате
Застелет все обочины ковром.


Случайный зверь по тропке пробежится,
Последние запасы совершив.
В окно зима уж...

Вот и золотая осень,
Разноцветных листьев яркая политра,
Нет уж их и у подножья сосен,
Ну, а краски там осталось пол-литра.

Листьев много разных:
Зеленых, желтых, красных,
Уж нет и птичек пенья,
Пропало то былое наслажденье.

Теперь на небе облака,
Плывщие на сером полотне,
И учесть их все такова,
Остаться в той небесной тишине.

Уже не встретишь ни цветов, ни ягод,
Опять те моросящие дожди,
Вкус осени, он очень сладок,
Но лету хочется кричать: "О, подожди!"

Небо грозится и хмурится.
На сердце тоскливо, хоть плач.
Бродит по стареньким улицам
московская осень – скрипач.

Бредет она вдоль по Полянке
асфальтовой, городской,
потом по большой Якиманке,
потом, наконец, по Тверской.

Грустит о денечках погожих
и шепчет: «Ей Богу решусь:
для грустных московских прохожих
сыграю какой-нибудь блюз».

К Страстному бульвару подходит
и, глядя с тоской на людей,
желтеющей веткой проводит
по струнам холодных дождей.

В зеркалах водной зыби лоснятся
Белокаменных стен извороты,
Под лазурью церква разятся
Златоглавым дыханьем свободы.

Птицей белой по ветру проскочит
Мысль крылатая и окрыленная,
Как свежи деревца у обочин
Под расцветшими храмами строгими.

Дымкой срезанной облако вяжется
Через синь приодевшую тленный взгляд,
Мне, по-прежнему, все еще кажется,
В устах осени летних рощ наряд.

В зеркалах водной зыби хмурится
Желтизна листвы павшей с прохладою,
Перелившись по куполам блудится,
И...

Листва горит осенним днем.
И было все душе понятно-
Ты уходил прохладным днем,
Ты забывал что было сказано.

И трепетал кленовый лист,
Махая осени унылой.
Ты был так стог и молчалив,
Я ж о спасении молила.

Ты попрощался строго так.
Ты был прекрасен, но несчастен.
Я же сумела промолчать,
А, может, не сумела плакать?

Ветер на улице:
осень беснуется.
Слышатся стоны и вой.
Клены под окнами зябко сутулятся,
плачут сгоревшей листвой.

Льются багряные
слезы листвяные
с тонких, дрожащих ветвей.
Клены дрожат и бормочут, как пьяные,
правду о жизни своей.

Жалятся милые:
«Осень постылая
скоро совсем изведет.
Песню тоскливую, песню унылую
денно и нощно поет».