Тщетный

Где взять лекарство от сердечного недуга?
Где панацея от любви глубоких ран?..
О, как же тщетны излечить ума потуги
Болезнь души, что верила в обман!

Как наркоман, молить готов о новой дозе
Твоих пришествий в моей жизни нищету;
Попав в капкан, я не взываю о наркозе,
Ведь этой боли с нетерпеньем жду…

Но всё напрасно. Ты лишила меня чести
Сдувать пылинки с белых лилий твоих стоп.
Любви, как Лазарю, приказ даю: «Воскресни!»,
Но никудышный из меня Христос…

А можешь ли довериться ты Богу?
В любом - и малом и большом, всегда?
Увы, сей путь не прост, святых дорога
И стоит непосильного труда.
Когда ты видишь: все в судьбе крушится -
Не можешь все пустить на самотек,
Ты борешься и к Богу прислониться -
Не устремляешься, считая, что не впрок.
Ты все готов лишь сам, своею силой
Предотвратить, исправить, изменить…
И мысль тебя куда б не заносила -
Готов идти и болью своей бить…
Но, если так, Бог просто устранится,
Не ищешь - Он не станет...

Не в силах ум Пространство охватить
В потугах неосознанных движений.
Никто не видел Бога, но Он дал
Своих прекрасную бесчисленность селений.

Рукою щедрою устроил Он Закон,
Создав из Пустоты материй бесконечность,
Где щит и меч – у Жизни два крыла,
В Единстве утверждают Вечность.

Все двойственно. Куда бы ни взглянуть,
Одно в другом имеет отраженье.
И Беспредельности простая суть
В былинке отзвучит единым Повеленьем.

Стремится мысль, дерзая смысл понять,
Небесных сил и тел...

Обращаюсь я к Левиту,
Разве что минут на пять.
Мне, что воду толочь в сите -
Просто не о чем писать.

Здесь сплошные ритуалы -
Как, кого, за что палить,
На священные мангалы
Жертвы разные валить.

(Правда, сам пророк Исайя
В расхожденье со жрецом
Против жертв пустых восстанет.
Это будет, но потом.)

Хоть заблудшие, но дети,
Все мы Господа семья
И в любом Его совете
Смысл улавливаю я.

Взять тельца для всесожженья
В очищение греха.
Обрести благоволенье –
Надо вынуть...

«Не бойся и не ужасайся;
Возьми с собой в достатке сил
К войне способных, отравляйся
До Гая» - ночью говорил
Тот, кто к Навину приходил.

«ГАИ предам в твои Я руки,
Их будки, землю, палисад.
Ворвёшься в город ты без стука,
Царя посадишь на шпагат
И разоришь Гаишный град.

Что сделал ты с Иерихоном
Сегодня с Гаем повтори -
Заставь сжевать свои погоны,
И пусть потом гад говорит
Про негорящий габарит.

Взять не забудь с собою спички,
Чертог врага дотла спали,
И только скот, свою...

Любовь нельзя остановить
Рассудком трезвым, здравым смыслом,
Пытаясь тщетно разветвить
Сплошной поток сумбурных мыслей.

Порезы раненой груди
Прижечь железом раскалённым
Нельзя. И снова на пути
Грусть под ногами стелют клёны.

Не удержать, не укротить
Эмоций ветреных бесчинство.
Любовь нельзя остановить,
Но я когда-то научился.

2009 г.

«Когда увидишь вола брата
Или заблудшую овцу,
Не оставляй в полях, обратно
Гони их к брату аж до хаты,
И привяжи вола к крыльцу.

От поисков весь очумелый,
Обегав все свои поля,
Озлобленный и задубелый
Воскликнет брат – кто это сделал?
И ты ответишь – это я.

Когда твой брат живёт не близко
Иль вовсе с ним ты незнаком
(Возможно, в Книге здесь описка,
Брат просто изменил прописку)
Скотину прибери в свой дом.

Пусть у тебя она побудет,
Доколе где её искать
Подскажут брату добры...

День, когда Он родится
Предсказали седые волхвы.
На востоке звезда загорится
На Земле разожгут костры.

Истребить Его Ирод пытался
Приказал всех рожденных казнить.
Божий Ангел с небес опускался
От расправы младенца сокрыть.

Много зла на земле и насилия
Властолюбцы и воры кругом.
Плачут вольные от бессилия
Поплатившись своим добром.

Искупить все грехи людские
Он на Землю с небес сошел.
Клеветой обложили мирские
По земле, Он с учением пошел.

Исцелял Он по миру убогих
Веру в...

Некогда славное имя носил венценосец фракийский,
на изобильной земле жизни колосья лелеял,
брачное ложе делила
с Терем –
Прокна, кровь с плотью румяной царя Пандиона.
Родился
в этом союзе Итис, сын дорогой.

Однажды, ластясь, просила Прокна супруга
встречи с сестрой, ненаглядной подругой
детских янтарных полей.
Пусть не домой
дать ей свободу, но хоть гостью доставить
к их берегам.
В море спускают суда,
в гавань Кекропа доносит зефир их.
Вот Филомела, сестра, что солнцем Венеры...

Мне снова время-поводырь листает лет минувших вехи,
Доминиканский монастырь – конец пятнадцатого века!

Там Леонардо на лесах творит венец своих жемчужин,
«Вечерю тайную Христа», его в миру прощальный ужин.

Каким добром овеян лик, взгляд отрешен и всепрощающ,
Рука художника скользит, к финалу темы приближаясь.

Но что же мастера гнетёт, модели не найдя Иуды,
Он лишь за всё себя клянёт, спеша в трущобы на этюды.

И вот находит образ Зла: он молод, пьян и так порочен,
От светлых...