Царь Ковид

На острове Наития...
Царят свои обычаи.
Там ветер Вдохновения...
И солнце круглый год.

На острове Наития...
Все любят чаепитие.
Клубничное варенье...
И любят вкусный мёд.

На острове Наития...
Душою все открытые.
Стихи там сочиняют...
И песни там поют.

Живут там бескорыстные...
Без зависти и подлости.
На острове Наития...
Людей сердитых нет.

Там море Вдохновения...
Там солнце улыбается.
На острове Наития...
Всегда мечты сбываются.

На острове Наития...
Все люди...

сатана: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё
Христос: отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи


К лукавству демон хитрый, падкий,
С пустынных мест забрав Христа,
К вершинам гор, что в снежных шапках,
Его стрелой несёт тогда

Сквозь дымку сизую эфира,
Чтоб показать всю славу мира,
Всех стран с заоблачных высот,
С...

В отсталой дикости лежали пахотные дали
Под властью царских сабель и помещичьих плетей,
Не ели досыта крестьяне, вечно голодали,
А раз в семь лет был голод с миллионами смертей.

Дворцы, наряды, яхты покупая за пшеницу,
Царь и князья народ свой умерщвляли по пути,
Когда пол урожая вывозили за границу,
Детей крестьянских умирало трое из пяти.

Всё лгут про доброго царя, про булки и котлеты,
Конечно, знала Русь и тех, кто жил навеселе,
Но по стране лежали в избах жёлтые скелеты...

Быть может там, под катакомбами в Париже,
Есть нечто большее, чем мусор римских вилл,
В сети тоннелей, что уходят Сены ниже,
Свирепый царь Ваал ключ мира захватил.

Котами, жабами разрезанный на части,
В дождливый чёрный день, затерянный в веках,
Он похоронен там, всем людям на несчастье,
В ходах извилистых и душных тупиках.

Оттуда вылетает в финикийской тоге,
Кровавым призраком зовёт в свой мир людей.
Астарты бешеной раздвинутые ноги
Несёт на красном флаге над Европой всей...

Русь веками по жизни убого живёт…
О чиновнике дурная слава идёт,
А как она о нём не будет идти…
Он не желает ответственности нести.
Сидит в теплом кресле и ждёт…
Когда от царя… приказ ему придёт.
Тогда только может и шевельнётся…
На другой бок в кресле перевернётся.
Хотя из казны миллиарды воровать…
Ему указ от царя, - не приходится ждать.
В этом деле чиновник на Руси удалец!
Кто его во власть продвигал, был подлец…
Специально проталкивали, чтоб воровал,
Да этих подлецов, - в кресле...

Темной соли карминные копи
На полотнах небесных картин
Океан возвеличат и топи --
Все горит этот черный кармин.

Ея гиблый орнамент слезами
Помрачен, видишь, вишней златой,
В барвы льда влитой, пред небесами
Он протек из иконы святой.

Мироточит иконная краска,
Горней слотой ее не залить,
Коемуждо посмертная маска,
Фарисеям не время юлить.

Из обитого смертью потира
Не испить уж ни слез, ни вина,
Плачет приснотяжелая лира,
Сладок мелос, ан кровь солона.

Шелест слышен, сие...

Этих слез гробовой перелив,
Это жито с гнильцой погребною,
Наши очи огнем проточив,
Их растлит разве солью одною.

Лишь нетленные блещут огни
Над поруганным стягом свободы,
В смертных латах пылают одни
Нам во здравье воспетые оды.

Плесень смертью ожжет, и смотри,
Потемнеют они и нальются
Тронной краской, с которой цари
По достоинству не расстаются.

Окуни же в потир их персты,
Солонеет пусть кровь и стекает
С рук, пусть пурпур престольной тщеты
Век Полынь шпилем тьмы протыкает...

Кто хотел и в гробах уцелеть --
Не поверил вотще в чудотворство.
Слезы сих расписали во цветь,
Наказуемо это притворство.

Нам безрукие дивы одне
Поднесут мертвопенные штофы,
Чтобы присно топили в вине
Тень саму грозовой Гологофы.

А еще пеюнам разрешат
Зреть фригидных и спящих царевен,
Яко дивно куранты спешат,
Царь Владимир в успении гневен.

Крыша мира огнем занялась,
Где спасать преувеченных воев,
С нами вечность крестом разочлась,
Вейте розы для нощных изгоев.

К сирым...

Кто смог дожить до пятницы страстной,
Пусть здравствует, за Божеским порогом
Восстанет образ в прелести иной,
Когда замкнет уста небесным слогом.

Пиитов отличают времена,
Их участи тяжеле не бывает,
Каким бы не идти путем зерна,
Блаженного царевна убивает.

Что славят жабу чурную оне,
Лишаются видения и злости,
Опасно ль умереть, а жить вдвойне
Опасней от лягушачьей милости.

Коль вечное искусство умирать,
Сиречь, коль вечно праздное искусство,
Начнемся хоть лжестраждущих...

Лишь раз ты взглянула не в те зеркала
Пред сонмом парадных порталов,
Насквозь тебя звездная падь и прожгла,
Блеснув шестилучьем средь залов.

Доселе зерцала горят и горят,
Абрисы чужие лелея,
Сугатные отроки денно парят,
А нощно – цветет Галилея.

Печальное утро Ирода-царя,
Не бысть арамейскому свету,
И что ночевати, всесвечно горя,
Божиться Христу-первоцвету.

Молчи и пребудь благодарна судьбе
За выспренних мук неизбежность,
Сейчас только ангелы узрят в тебе
Высот непорочную...