Трынь-вода

Море под вечер поссорилось с северным Ветром,
Тёмные Тучи рассыпались линией фронта.
Мили морские и тёмных небес километры
Соединились в единое у горизонта.

Ветер с апреля завеялся к северным водам,
Лето прошлялся, ни разу не вспомнив о Юге.
А к ноябрю заявился, вдвоём с Непогодой,
К Тёплой Воде, всепрощающей, южной подруге...

Море поморщилось, чувствуя Ветра дыханье,
Разволновалось, предвидя холодную встречу.
Только вчера было с Ласковым Бризом прощанье,
Томный закат и последний...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

Устала земля от июльского солнца.
Хозяин двора, притомившийся дед,
Которому, может, не меньше ста лет,
Позвал нас напиться воды из колодца.

Она оказалась совсем не простая.
Глубинные воды в особой цене.
Глубинности всем нам подчас не хватает,
Хотя копошимся нередко на дне.

Хранила вода и тепло, и морозность,
И ожили как то внезапно в крови
И сила земли, и небесная звездность,
И что то еще от добра и любви.

И нам улыбнулось застенчиво солнце,
И в лес покатилось по краю скирды...

На лимане в тишине,
Рыба плещется в воде,
Летний день идет к концу.
Сердцем я стремлюсь к Творцу!

Солнце луч мне шлет прощальный,
Ночь войдет в свои права,
И шатром в сиянье звездном
Ночь закроет небеса.

Солнце красно закатилось,
Место ночи уступая,
Дрема в воду опустилась,
И застыл лиман сверкая.

Ветер стих, не шолохнет
Ни листок, ни кустик,
И вода хрусталь стекло
Навевает грусть мне.

Звезды в небе, как алмазы,
Очень низко над землею,
Как на темном платье стразы.
Ночь...

Я стою у тына дачи.
Отцвела в садах сирень.
Весь плетень иззабиячил
Синеокий паутень.

Вкруг ватага петушачья
Разноцветная идет.
Моет ивушка висячьи
Ручки веточки у вод.

Стайка злаков тайнобрачных
Водит стройный хоровод.
Дуб кряхтит пузатый, мрачный.
Все гудет, цветет, поет

Дух вокруг медовый, смачный.
Тишь, безоблачно, тепло.
Вдруг комариков кусачих
Войско целое нашло.

Потянулся дым табачный.
Муж не курит. Кто? Сосед?!
Что живёт напротив дачи?
Так...

Рыбалка
Дмитрий Полоновский
На рыбалку рано утром,
Папа взял меня с собой.
Небо синим перламутром,
Облака над головой.

Я иду и все мечтаю,
Наловить бы на уху,
Папа рыбу обожает,
Я ловить ее могу.

Разместились мы на речке,
У заваленной сосны,
Кукурузы взяли сечку,
Папа пиво, я воды.

И пошла жара рыбалка,
Только кинул и тащи,
Предсказала нам гадалка,
Будут жирные лещи.

Поплавок у папы водит,
Влево, вправо и ушел.
Эх, рыбалочка заводит,
Хобби он себе нашел.

Тянет...

Живой воды иссяк источник,
Иссяк — и смерть здесь правит бал.
И не водою дождь лес смочит:
Из мёртвых птиц дождь вниз упал.

А небо синее всё тоже,
И солнце ярко светит в нём.
Никто тем птицам не поможет:
Их смерть послала вниз дождём.

Наполнен странных мир сюрпризов,
Мы не над ним — мы в нём живём.
И зря ему бросаем вызов:
Ведь с ним, себя мы в нём убьём.

Комочек перьев на дороге,
Он птицей был и знал полёт.
Рождает чувство в нас тревоги:
Что ж это — и что нам несёт...

Он был сбит, проморгав ловушку,
получив от «второго» в лоб,
срезал елей, берёз верхушки,
и зарылся винтом в сугроб.

Перебитые шасси – ко всему.
И – прошитый в пяти местах.
У дороги, с развилкой к Киеву,
от Москвы в пятистах верстах.

Это был, наверное, сорок третий год,
и, наверное, март-апрель.
Снег просел местами, речку – можно вброд,
на иголках – слеза-капель.

Он открыл глаза – сотни алых роз.
Он закрыл глаза – лёд оков.
Он открыл глаза - немец, рыж и росл...

Встает над Волгой розовый рассвет
И солнца лучик, еле пробиваясь,
Спешит по водной глади взять разбег,
Вновь из объятий ночи вырываясь.

Все оживает, просыпается вокруг.
В саду уже слышны и трель, и пение.
Ночь растворяется и исчезает вдруг -
И вновь вступает утро во владение.

Опять спешат на Волгу рыбаки,
Спускают лодки в нежную прохладу.
Все подготовлено: крючки и червячки,
И у кого-то бутылек в усладу.

Заря красуется, купается в воде.
От берега все дальше удаляясь.
Ты...

Когда-то у меня были крылья, да, я точно помню, как опираясь на воздух,
раскуренный сахарной черемухой, несся беглой искрящейся музыкой
сквозь рябиновую кровь солнца и набухающие гроздья садов –
словно ожившие пассажи Рахманинова, словно магия тонов с картин Тёрнера –
они были вырезаны ветром пунцовых роз и приставлены невесомой прозрачной ношей
за моей спиной, а потом, спрятаны от меня, пока я не научусь
страдать и любить, как в последний раз, пока любовь –
не станет единственной...