Трупы

Бабье лето…
Деда тень
Поплелась через плетень…
Донельзя, в пылу угара,
Напилась, в кустах упала…
Не дошла до белых стен!
Труп накрыл зелёный хрен.
Всем селеньем отпевали,
Полны чарки наливали…
Бабье лето…
Новый день…
Предстоящий – обалдень…

02. 10. 14

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Случайность измеряется в страницах:
Пустая дверь, обитая часами,
И слышно, как в висках стучится осень.

Там осень известью падет на кафель
И снежной кистью отшлифует камни;
Там снег лежит нетронутой улыбкой.

Улыбки истекают, как песок;
В песчаных куполах разбилось время,
И звездный циферблат струится оземь.

Войди как в точку – в скважину дождя,
И с пальцев обескровленного лета
Сорвется жгут разжатого мгновенья.

1991




НИТИ БАРХАТА

Пронзая тусклый...

Планета наша голубая
красивая ты и живая.
Но как же, мысль твоя рождает,
что на Тебе произрастает?

В недрах твоих сокровища есть,
как их много, всех не перечесть.
И всё, что ты Земля рождала -
на благо людям отдавала.

Но человек не понимает,
каким богатством обладает.
Лежат везде горы мусора,
на лес, города обрушены.

Валит тучей дым густой из труб,
до заката город уже труп.
Ну, где же чистая водица,
нам, чтобы, от души напиться?

Пустыня, пески лежат кругом,
взгляни...

В полдень -
За ближним холмом,
Кто - то кричал еще слезно,
Голос звенел бубенцом
Болью расколотым.
Поздно
Стало просить тишины
У Богородицы сонной,
Жившей в щербинах доски,
Тронутой тленом иконной...

В полдень -
Откроют сундук,
Смертные вынут рубахи
Кипенно - белые.
Рук
Стебли увядшие,
В страхе
Снова сплетут в узелок,
Словно в минуту венчанья
Не позабытого и
Мир записав в поминанье,
Станут себя утешать
Робкие,
Не улыбаясь,
Твердо теперь обещать
Всретиться в небе...

Стану лысым, ленивым, пузатым
( То есть, всякую форму утрачу! )...
и, от жизни, оставшись помятым,
встречу старость, как клячу-в придачу ( ! ),
чтоб, отдавшись её настроениям,
доживать, лет исход, упоенно...,
средь желаний, столь склонных к забвениям,
да средь мнений, что тлеют степенно...,
где, себя, обращая к грядущим,
как картину далёкой Эпохи,
предъявлю, молодым и цветущим,
разумения-чертополохи...,
о каких-то идеях огромных,
через вечное оных попрание,
замороченным дедом...

Кол осиновый – остро точенный,
В слёзах моченых вестовой
В стуже мореный, обесточенный
Столб просроченный – без опор
Мор бесславия в тихой заводи
Чёрной рябости перебор…
Истязание Православия –
Состязание для штыков
В поле выжженном – окровавлено
Труп падения – в мир без слов
Для прощания – обезглавлено
Здравомыслие тупиков!

20. 01. 15

Ни готы уже, ни славяне,
Мы, русские, - крещённые христиане.
Наследники новой эры, Сыны Небесного Царства
Не задержимся в грешниках,
Превозможем инстинкты земного рабства.
Силой веры, вожделением духа
Расплавим холод и ненависть трупа. (23.01.15)

Спит усталый пьяный дембель пограничник дед Матвей
Снится пиво, щуки, раки, ночь, бордель пять лебедей.
Коротали ночь в дозоре куревом и болтовнёй
И закусывали водку всякой разною хурмой

Но граница на замке. И у закрытых тех дверей .
Стоит дозором на заре, с берданью старой на ремне
Дед Андрей

Такие мысли в голове, как будто черви в трупе хряка
Обглодали мою совесть, негритянку хочу раком
накормить. И пивом вкусным напоить её. И трахнуть
в рыло дедушке Андрею. Я хочу под пальмой...

Обесцвечен, (анемия?) сосуды глубоко? или
замёрз давно и труп, (он, хладен?) или весны
предчувствие? (он ладен?) в себе? Ночь? Ро-
ждение луны? увы, не избежать затменья,
как впрочем, и прироста, (пренья?) (преграды
не убрать?) или, (возможна благодать?) руби-
на свет, разлив и половодье, не разведёт ни
радости? печали? весенние ручьи журчали?
или сковал мороз и чувств твоих не стало?
наполнен влагой и забрало, открыло лик, и
золото кудрей, что солнце опалило (дней) и
чёрное...

Два мгновения в алом....
"Полукружия ветреных слов на восходе стиха";
Обнимите меня вашей тонко подмеченной прозой…
Я Вас где-то смотрел,
Я читал Вас у гения сна,
Рисовал Вас чернилами
В тетрадях вселенских склерозов.
Мой изысканный труп
Был живее живых.
Обнаженностью сердца писал,
Выпуская из чакр многорукого Шиву.
И, как приступ бессмертья, бежала строка,
Фейерверками дней, украшая скупую равнину.
У меня из груди прорастал красный мак,
Алым пульсом цвели лепестки откровенья...