Труба

Страданья человеческой души
Проистекают от желаний плоти.
За брошенную кость благодаря,
Избрав себе лукавого вождём,
Продав свой дух за жалкие гроши,
Покорно служим немощной природе.
Презрев любовь Небесного Царя,
С охотой в преисподнюю идём.

Не опасаясь Божьего суда
И обращаясь во свиное стадо,
Князья народу ложное трубят,
Скрывая зло за маской дел благих.
Накапливают мусор города
И пополняют населенье ада.
И Ангелы пред Господом скорбят
И плачут о падениях людских.

Опомнись...

Откуда ужас в наших снах,
И в голове дурман?
И отчего приходит страх:
"Вдруг сын ваш наркоман?"
В душе зияет пустота
Огромною дырою.
Ни жизнь- сплошная маята,
И сердцу нет покоя.
Мы "заслужили" этот Путь,
С рождения до тризны
Прийдётся "лямку" нам тянуть-
Безрадостные жизни.
Вопросов много, а ответ
На них совсем не нов-
Ведь предаём мы сотни лет
И Предков и Богов!
ПоПРАВ ВЕДический канон,
Мы изменили РОДУ.
Губим себя, а заодно
И Матушку ПРИРОДУ.
И молимся мы не любя...

Россия выбилась числом самых богатых на планете,
Миллионерами растем, а производство не в расцвете.
Всё нефть качаем за рубеж и трубы газом заполняем,
И на прогресс уж нет надежд, сырьё лишь только поставляем.
Деревню развалили всю, а пашни заросли бурьяном,
Народ споили на корню, так и живём в дурмане пьяном.
Зато полиция у нас, а был ли смысл менять название,
Растёт коррупция сейчас, и нету с властью понимания.
Ждём с нетерпением перемен, приелось единоначалие,
Чтоб в думе...

Скрежет металла и искр поток,
Черная тьма и сизый дымок,
Скорость движенья и звёзд притяженье,
Что это!? Это похмелье.

Люди меняются, мир хорошеет,
Руки преисподние водят по шее.
Поезд, с трубою вдруг появился,
Что – же со мной!? Да я обкурился.

Врагами моими стали друзья,
Друзьями моими стали враги.
Мы с полуслова всё понимаем,
Что происходит!? Мы просто бухаем.

Я расслабляюсь в мир своих мыслей
С головой погружаюсь. Кто же всё это
К нам в душу принёс.
Что же со мной!? Я...

Бесприютная душа,
путешествуй во времени, в прошлое –
смотря на звезды.
Ночь от снега свежа,
значит можно
захватить больше света
с ветром
в прозрачном воздухе.
Даже если стоишь
у окна, у ржавой трубы, один,
греешь руки, боишься заснуть
и кому-то кричишь –
эй, там, я за вами,
в очередь на подглядывание,
на покупку вечности
у маленьких оловянных
сердечек
на небе декабрьском –
ты уже назвался поэтом,
ты уже обнадежен радостью
этого света,
нашедшего твой зрачок
сквозь миллион...

Живу в необитаемом пространстве, терпима и готова ко всему.
Пишу о нём романы и романсы. О нём одном, да только... не ему.
Накатит полночь болью - по накату спешу уйти в былое налегке, где он был прав и я не виновата в экранно-зарифмованном мирке.
Конвой из слов ведёт сюжет канвою. Оправдан тот, кто виделся вруном, а то, что было беспросветной тьмою - рисует память светом и теплом. Слиянием чарует подсознанье. Его признаний снова пью бальзам...
Утроба труб вспугнёт мечту урчаньем, замрёт на...

Дым идёт из труб.
Снежным пеплом сыпит.
Белая земля.

Когда разлука нам играла звонко
Походный марш на духовой трубе -
Черпала силы в мыслях о тебе,
В дыхании уснувшего ребёнка...

И если там рвалось, где было тонко -
Колени преклоняла я в мольбе,
И вновь победу в жизненной борьбе
Преподносила детская ручонка.

Судьбу семьи я расшивала битью
То канителью, то суровой нитью
Под пение божественных псалмов.

Хоть действовала больше по наитью,
Но боль двух душ старалась исцелить я,
А средством было в том - моя любовь.

Бессмертием мы бредим, норовим, а миг
«пропустим», и в трубе, гоним, той тягой,
встречей и стремленьем, а поминанье на
земле, в те дни, что после, тризна, то начало,
лития, отпевания стихиры, канонов песнь
ту соблюдя, и первым блюдом там кутя,
благословенна, панихидой, а Царствие
Небесное не всем, верблюдице, в то ушко
не пролезть, лишь кроткие и духом, что нищи,
что плачут, тех утешут, не ропщи.

Товарищ Путин взял свой крест,
а за его спиной
сопит народ, челом – окрест,
обиженный, чумной.

Шапчонки мнутся, батраки.
Глаза слезятся, мрак.
Все – в ожидании, не с руки
клеймить, что Путин – враг.

Товарищ Путин поглядел
с усмешкой на толпу:
что, бунт – свобода, передел,
а после, хоть – в трубу?

Вы трезво взвесьте: кто – есть кто –
- сказал, шутя, толпе,
и осенил его перстом
старик на костыле.

Прошамкал старый - Ты – наш вождь,
иных нам не найти,
пусть – ты не плох и...