Тростник

Зашелестел камыш в затоне
Пескарь играет на мели
Лягушки в лилиях на троне
Квакную песню завели

Паук сплетает паутину
Круг серебра меж тростника
Клин журавлей летит в долину
За ним вдогонку облака

Трель соловьиная в полесье
Им барабанит дятел в такт
Орел поднялся в поднебесье
Сурово всматриваясь в тракт

Колышут ветками березы
Земле родной поклоны шлют
И даже в лютые морозы
Выносят стойко свой приют

Кубинскому соку, рому, сахарному тростнику,
морскому берегу, босанове, солнечному свету,
бодрости твоего духа, радости движения, рэпу,
..............................................................
разруха, собирающая дань, из ничего, на это г-
лянь, энергии порыв, порядок ночи, (хаос),ост-
ановка мысли....и внутренний он диалог прер-
вал, подвластен был, пути, что осознал, имея
руль, ветрила, подаянье, поднялся и пошёл,
зубила, молотки и гвозди, (всё с руки),ковчег
построил, арарат...

Те, кого жизнь перекручивает в винте, останутся живы:
Богу важнее пыль и трава.
Кровью души создается новая Земля.
Те же, кто суетится, добиваясь фавора, насквозь лживы.
Они будут забыты, их уже нет.
Они только рты говорящие мертвых теней,
рупоры чужих истин,
они только хвататели мнимых благ,
передатчики заразы из уст в уста.
Их - тьма.

Противоположность нарциссам,
Светящихся тростников единицы,
против ветра и против течения
они вывернули свои спины,
зубы сломав о камни...

Солнце обрызгало бронзой
и тут же погасло.
Постные
облака –
словно разодранная одежда.
Палевый вечер
подкрался издалека.
Над пиками
города
сдержанно

проплывал
аметистовый холод.
Как набросок
обрастает тенями и бликами –
так и любовь моя
проявляет себя
на фоне осеннего снега.
Любовь моя –
тихая
пастушья дудочка
из тростника,
плоть и кровь
восточного ветра.
Медленно

дымится Bond
под блюз и крепкий
бразильский кофе.
Жемчуг луны
ждёт своего часа,
чтобы предать...

«В заиндевелых окнах повернутся вспять
на вздёрнутых распятьях
неутолимых жаждущих крестах
неслыханных объятий…»


Идут энергии Любви от сердца к сердцу,
минуя все преграды на пути, поверх судьбы, поверх земли.
Поверх отчаянья и смерти!
Так из распоротого сердца течет густой поток
рубиновой крови, поя миры неслыханною властью жертвы.
В триаде места нет иному, лишь Любви.

И полым тростником душа прильнула к Богу –
как к вечности единственной Любви.
Зови иль не зови, случается...

Я ходил по горам, я глядел меж лугов
В журавлиные очи родных родников;
Издалека выслушивал шум тростников
И ночного Аракса медлительный ход...
Здесь я дружбу узнал, и любовь, и почет.
Можно ль душу из сердца украсть?-Никогда!

Ты-дыханье мое, ты-мой хлеб и вода!
Предо мной распахнулись твои города.
Весь я твой. Навсегда в сыновья тебе дан.
Азербайджан, Азербайджан!

На горах твоих кудри белей молока,
Как чадра, укрывают тебя облака,
Над тобою без счета промчались века,
От...

В слезах, грязИ рождался блюз..,
в угаре пьяного разврата...
От негритянских чёрных муз,
в лучах багрового заката...

Омытый потом тростника..,
и в безысходности печали...
Кричит горючая тоска,
боль этим криком облегчали...

Гнетёт тяжёлый рабский труд..,
а ритм спасение для негра...
И на плантациях поют,
те, кто в цепях и те, кто беглый...

Когда-то пели славный блюз,
и безработные бродяги...
Они закладывали вкус,
аристократу и трудяге...

По нраву музыка пришлась...

Имел точки отсчёта, невозврата, не узнал буд-
ешь богата, говорил при встрече, наедине с со-
бой, вёл речи, о том и об этом, переливал, пе-
ретасовывал, перемежал, жал на педаль газа,
глюков посыл, кто-то матом укрыл, превраща-
лся в птицу и в муравья, медузу, морского ежа,
лузу для игры в биллиард, был рад всему, что
только можно, утверждение ложно? или прок-
растинация во главу угла, делать не делая, отл-
аживая на потОм, чтобы было что пожать, пок-
рываясь пОтом, окунаясь в жар...

ПУТЕШЕСТВИЕ

Путешествие скоро разрушит твой образ
окровавленный ангел, брошенный псам
и этот пейзаж, пустынный, словно мой лик
и рану из роз

я надеялась встретить тебя без оков
и мечтала взглянуть в твою душу свободно и честно
но разбито лицо и полны сухой грязи
раны земли

в кромешной ночи слепого отсутствия
я кричала, чтобы вернуть одинокую нашу звезду
и рыдала, чтоб видеть синее небо и слышать
хоть слово о жизни

горький ангел с пламенным ртом
я подарила тебе два крыла...

Десять девушек едут Веной.
Плачет смерть на груди гуляки.
Есть там лес голубиных чучел
и заря в антикварном мраке.
Есть там залы, где сотни окон
и за ними деревьев купы…
О, возьми этот вальс,
этот вальс, закусивший губы.

Этот вальс, этот вальс,
полный смерти, мольбы и вина,
где шелками играет волна.

Я люблю, я люблю, я люблю,
я люблю тебя там, на луне,
и с увядшею книгой в окне,
и в укромном гнезде маргаритки,
и в том танце, что снится улитке…
Так порадуй теплом
этот вальс с...