Трое малышей

Детская слеза и светлый мир окутан в серый тон.
В печально-детском мире серьезной кажется обида
И незаметна лучезарно-тихая улыбка друга,
А слезы ручейком соленым катятся из глаз как будто в унисон.

Малыш не понимает, за что наказан он,
За что забрали у него игрушку, не дали поиграть.
Ведь он всего лишь пошалить решил.
Малыш хотел подразнить друга.

Но не из-за шалости наказан был малыш.
Не из-за скорченной гримасы он стоит в углу…
Поймет о позже, что нельзя обидеть друга,
Что надо...

Звоночек телефона
И шёпотом малыш:
«Алло!» - «А папа дома?..
Ты почему молчишь?»

«Я не молчу – он занят!
И мама занята!»
(Порою умиляет
Детишек простота)

«Ответь малыш на главное;
Ещё есть кто-нибудь?»
«Есть – дяденьки пожарные! –
Малыш не стал тянуть,

Добавил тихо маленький --
И дядька "млицонер"…
Но и они все заняты!»
Тут хочешь, верь ни верь,

С тревогой голос слышится,
Читатель, сам пойми –
«Пожарные, милиция --
Чем заняты они?»

В ответ на ожиданье,
Сказал...

Ты спала в тот день сладким сном.
Не думай о лишнем и о другом,
Я позабочусь о тебе до конца твоей жизни.
Я подарю тебе своё сердце,
У нас будет всё,о чем ты мечтаешь
Даже те вещи которые не доступно другим.
Быть рядом всегда, ты обещаешь.
Одного меня никогда не оставляешь.
Я не могу достать тебе звезду с неба,
Спи малыш с утра до обеда,
ТЫ моя королева всех времен,
Знай что по уши я в тебя влюблен.
Ты та самая другая, мне не нужна
Она хорошая мама ,та самая она.
Таких как она...

Тушь и тени… Помада…
Пудры тоненький слой…
Хватит. Что ещё надо
Для Богини такой?

С сапфирами надела серьги,
Платью подобранные в тон,
И на часы взглянула мельком:
Уже пора бы… Где же Он?

Квартира чистотой сверкала;
Напитки на столе, еда…
А за окном уже смеркалось
И первая взошла звезда.

...Как Оленька была прекрасна! –
На Ней сапфиры, серебро;
Платье из тонкого атласа
Второю кожей облекло.

Плеч бархатистость, нежность шеи…
И можно с точностью сказать:
В тот вечер...

Нет слова прозрачней чем сифилис,
Изящнее розы цветка.
Обсыпанный синью стучится Улисс
В стеклянные ночи бока.

Седой и суровый мужчина,
Чужих покоритель столиц,
Он многие пробовал вина,
А также цариц и девиц.

Забыта сожженная Троя.
Под пологом вечных небес
Гребет он. С ним спутников трое.
Четвертый - третичный люэс.

И думает не уставая
(слезинка сверкнула в глазу):
"Жена, Пенелопа родная!
Я розу тебе привезу!"

Безмолвны лиловые звезды.
Лишь ветер чуть слышно поет...

О Сітро, владчице, силу свою
Зішли й купцеві, й лихварю,
У ніжки твої низенько поклоняться
І вівтарю твоєму блаженно помоляться.
Прибічники твої най величать тебе,
Бо кожному даєш прекрасне ти лице.
Вони ж у віддяку мереживом сірим
Плетуть собі долю без горя і біди.
Чого ж тобі треба від мене, богине,
Най краще відчую гіркого полину.
Не знаю й не хочу я знати тебе,
Знання це смертельне, бо душу уб'є,
Най краще відчую гіркого полину.
До шляху пізнання твоєї науки
Ні разу не...

На болоте слизняки, на болоте пьявки,
Я скучаю, от тоски убежать хочу.
Эти мокрые места мне милей полянки,
Тут меня найдёт царевич, я ему кричу:

Я царевна-лягушка, я зелёная подружка,
На стреле трое суток беспрерывно сижу,
Я царевна-лягушка, я зелёная подружка,
И с опаской на уток из кувшинки гляжу.

Не заплачу, привыкла к прохладе,
Не боюсь показаться до жути сырой,
Сочиню себе песню в минорном ладе,
Буду петь её громко тоскливой порой.

Я царевна-лягушка, я зелёная подружка...

Три ангела спустились вниз,
Для них он бес, а бес – никто
Все трое посилились на карниз,
Зажали, суки, место для него.

Три ангела летают среди туч,
А бес лишь прячет томный взгляд.
Все трое затемняют луч
А бес забыл про возвращение назад.

Допивался - трое пили: по усам
У троих текло, и дальше, куда надо;
Поналижемся, и спорим до упада -
Светлый ангел, тёмный ангел, и я сам.

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Объективно - я один, конечно, пил,
А они насчёт меня вели беседы:
Гладко, умно говорили, как с газеты,
Ну и я встревал - и матом, и грубил.

А потом такое светлый мне сказал -
Что у нас с не светлым челюсти отпали.
Слово умное да в лоб - не трали-вали -
Повлияло: десять лет, как завязал!

Прощай, моя любовь! Не то, чтоб рад,
Не то, чтобы грущу - на всё судьба!
Прощай, прощай, мой добровольный ад,
Где всё-таки случалась синева -
Тех звёзд, в которых ночь играла в колдовство,
Чьим именем Любовь спалила Трою:
Где были битвы, трусы и герои,
Но грянул час - и нету ничего…
Прощай, моя стеклянная гора,
Что в отраженье сбоев не даёт.
Где ревность, как кипящая смола,
К душе и к телу больно пристаёт.
Где острые запомнились края
В безмолвии и в посвисте пурги…
До встречи...