Тридцать

Два по тридцать. Три по двадцать.
Потеплее одеваться,
каблучок в два раза ниже.
Ну, а лучше раза в три.
Осень, дождик, ветер, зябко.
Здравствуй, вязаная шапка.
Тут уже не до престижа -
холодают ноябри..
Неохота ехать в гости.
Ноет локоть при норд-осте.
Я уже не стану краше,
не читаю без очков.
Модно то, что мне удобно.
Что целебно - несъедобно.
Муж твердит о пользе каши
и тушёных кабачков.

Три по двадцать. Два по тридцать.
И бывает, что не спится.
А бывает, дрыхнешь сладко
и...

В Союзе в шестидесятых годах,
Такая техника на уборке была
в полях…
ГАЗ- 51 был трудяга родной…
Горьковский завод выпускал их
с конвейера гурьбой.

За тридцать тех не лёгких лет,
Завод в Союзе был авторитет…
Выпустил 3,5 миллиона машин,
В полях ГАЗ - 51 был исполин.

В совхозах газон был не заменим
И водителями в те годы был любим!
В ремонте был он, не прихотлив…
По грунтовым дорогам проходим.

Сколь он грузов перевёз не счесть!
Хвала этому грузовику и честь…
Да! Он и сейчас...

В какой уж раз моя Душа
К секретам страстью удивляет.
При этом "всё и вся круша"Мужскую смелость проявляет.
Я засыпал под лёгкий шум
Ночного бриза в снастях мачты.
Дорожка света from the Moon
Плела немыслимые страсти.

Спал, как безгрешное дитя,
Перекрестив постель по Вере.
И, вдруг те на, как бы шутя,
Again, Душа, в своей манере: -

My dear Friend! На этот раз
Не полечу я в космодали.
С чертями предстоит мне «ралли»
И показать при этом класс!

Опять ты будешь матом гнуть...

Пустые будни, трудный хлеб,
Глухой подвал, свою трущобу
Я не сменю на красный серпИ чёрный молот юдофоба.

Я буду знать, что не по мне
Тоскует лагерь или плаха,
Уж лучше быть чужим в стране,
Чем слыть своим и гнить от страха.

И родина моя, как гость,
Ко мне приходит в снах тяжёлых,
Страна, где лживо всё насквозь,
Где королей не видят голых,

Где стыдно быть самим собой,
Где личностью прослыть опасно
И где в загоне цвет любой,
А доминирует лишь красный,

Где благоденствия не...

Я посетил одну тусовку, -
Однофамилец мой, - с иголки,
Представил книжицу стихов,
С названием "Беседы с Богом"!
Перед честным Руси народом
Читал Геннадий Русаков.
Поддержанный "Союзом братии",
Под знаменем союзным "Знамени",
Чайный собрал, писак(!), салон...

В Кривоколенном переулке,
Пристанище Котов и Мурок,
Чистых, по прошлому, прудов,
Как бы на мёд слетались Музы,
Отнюдь, не к чаю, - на Содом,
К дурманящей сознанье узе,
В фантасмагории «союза»,
"Мастер", изяществами слов...

В накуренном фойе, за столиком – три дамы
За чашкой кофе ждут последнего звонка,
Любуясь, сотый раз, усталыми глазами
Стареющей резьбой лепнины потолка.

Повторен каждый жест, заучены программы,
Картинно изощрен свит локон у виска…

В прокуренном фойе, за столиком – три дамы
За чашкой кофе ждут последнего звонка…

* * *

Придет, накурит и уйдет…
А ей – дышать, не надышаться.
Поговорит, чайку попьет…
А мог бы и остаться.

За стенкой – «он просто сосед…»
Старается не злиться.
И...

У Microsoft'а Win дубовый
Златая price на Win'е том.
И днем и ночью bug крученый
Все ходит по Win'у кругом.
Пойдет налево - boot заводит,
Направо - help'ы говорит.
Там драйвера, там вирус бродит,
В засаде GPF сидит.

Там на неведомых дорожках
Мозги невинных юзерей.
И Office там на cyr'их font'ах
Стоит при окнах без дверей.

Там RAM и винт картинок полны.
Там при загрузке плещут волны
Под screen небесно-голубой
И тридцать драйверов, как волки,
Между собой грызутся долго
И с...

Слились слова, как лужа с капель.
Колдую рифмы в тридцать лет.
Ты мой единственный читатель,
Я - твой единственный поэт.
Прочти без смеха эти строки.
Я их слагал везде: на доке,
И дома вечером с газетой,
Плескаясь в ванной, с сигаретой.
И даже в ночь, когда я сплю,
Я исповедуюсь в стихах.
Хотя возможно в двух словах
Тебе сказать все - "я люблю,,,"

Прости, Мария, отступленье
В любой поэме оно есть.
Ты мне питаешь вдохновенье
Как самолюбца чья-то лесть.
В улыбке щурятся глаза
И...

Отпускаю себе грехи,
словно волосы, кои долги
и распущены. Тот, кто долги
отпускает, любит стихи
и женщин с длинными волосами.
В.Павлова

* * *
Давно когда-то, тридцать лет назад,
Сейчас уже мне кажется, что вечность,
Я извивалась в маминых руках,
Двух кос тугих и бантиков беспечность.

Обстриг отец их твердою рукой,
А челка сделала совою.
И в доме прекратился вой.
Я перестала быть собою…

Второй попытке завтра двадцать лет,
Сейчас уже мне кажется, что вечность...

Однажды потеряв, боюсь я повторенья:
Душа опалена давно -
Погиб жених черной весной...

Любви нельзя забыть былые наслажденья,
Хотя прошло лет тридцать пять,
Я повернула взгляды вспять.

И, обновив воспоминаний впечатленья,
Сегодня, словно в страшном сне,
Боюсь повтора горя... Нет!

И страшно снова! Гложут душу мне сомненья:
Любимому грозит бедой
Опасная болезнь... Постой!

Господь! Будь милосерд! Не дай нам расставанья!...