Тридцать девятый

Люди доброй воли – Ваше дело в шляпе,
Коль, в цейтнот попали в ореоле славы…
Зигзаг такой удачи, да без львиной доли,
Стал у нас сюжетом и гвоздём программы:
В нём Вы мёртвой хваткой на девятом вале,
По крутой спирали и с семёркой в небе
На кофейной гуще да с молоком мечтали
О философском камне – на пьедестале…
…на престольнофешенебельном бульваре,
На чистом блюдечке с голубой каёмочкой,
Ни блестящей чепухой на постном масле,
А монументом да с золотой верёвочкой…
И ни мелкая вошь...

Ваше дело в шляпе… Закатиться что ли
К Капе в светлом драпе,? К Люде доброй воли?
Сразу мертвой хваткой! Глядь, а это Валя!
В третий раз не сладко - Вы в крутой спирали…

Может сразу к Тане? Той, что с яркой брошью!
И душа в сомненьях скачет мелкой вошью…
Так хотелось к Мане – а на девятой Вале!!!
Может, не обманут Голубые Дали?...

Время скинуть маски в дебрях райской кущи
И на постном масле – до Кофейной Гущи…

Воздух взбешен электричеством.
Сны всё сбиваются в прошлое.
Горло саднит пересохшее.
Тянет читать текст эпически.

Дело в деньгах - в их количестве.
Чувства разъяты на пошлости.
Жизнью девятою кошкиной
я попрощаюсь с Величеством

Вашим - уйду за околицу.
И понесу околесицу.
Лунный пузырь нежно-розовый
в небо подставил мне лестницу.

Грусть ушедшего временем лечится,
Я не верю в такой постулат.
Привокзальный буфет и буфетчица,
В феврале, лет пятнадцать назад.

Зал был пуст. За массивною стойкою,
Счёт костяшки сдвигала она.
И, заметив меня, громко ойкнула.
Заказал я бутылку вина.

"Три семёрки" - портвейн полуночников.
Сел за столик. Наполнил стакан.
Одному пить хотелось не очень-то.
Так сидел пять минут, как болван.

Но отбросив к чертям все стеснения,
Снова к стойке пошёл не спеша,
Я узнал, что зовут её...

Желтый берег янтарный
Вдалеке незаметно пропал...
Бурей в море коварном
Вновь судьба крутанула штурвал.

Мое утлое судно
Бортом сходу к высокой волне...
И соленые будни
Ураганом по мокрой спине.

Резко парус бросаю, -
От девятого б вала уйти...
Помоги! Заклинаю!
Дай мне, Бог, не погибнуть в пути.

Перегрузки не в меру...
Шквальным ветром мне рвет паруса!
Уповаю на веру,
Устремляя свой взор в небеса.

Вот судьба подшутила...
Только странно: я жив... и плыву!
Божья, значится...

Детей сражает, стариков
Стихия – эпидемия.
Так длится испокон веков:
Наш век – не исключение...
Одну девчушку побороть
Намерилась стихия:
Бульдожьей хваткой в её плоть
Вцепилась пневмония.
Врач не могла ничем помочь...
Мать, бросив все заботы,
Сидела грустная, а дочь
В окне считала что-то:
- Десятому конец настал,–
Сгубила его осень...
Вот и девятый лист упал,–
Теперь их ровно восемь.
Вчера же было шестьдесят...
- Ты что считаешь, милая?
- Смотрю, как листики летят...

Где снежный ворс – девятый вал,
Во тьме глухой лесной химеры
Я мать-волчицу повстречал,
Как миф, сошедший с уст Гомера.
На расстоянии огня,
Глазами веры беспробудной
Она смотрела на меня,
Как на щенка печалью лунной.
Молитва стаи – песнь во льдах,
Ее манила утешеньем,
А в моем сердце бился страх,
Но страх любви, благоговенья.
Стояли мы, как мать и сын,
Как мир у дикого причастья.
Она растает, словно дым.
Я знал, свобода, выше счастья.

:Год состарившись уходит,
Новый Год стуча в окно, -
в дремы сладкие уводит
в коих праздник, ёлка, .. но!

Щедрый в тостах сей пришелец
хворью кризисной страдает,
и избавить всех от хворей
(вот, беда!) не обещает ...

Предстоит нам потрудиться
много боле, чем в восьмом, -
чтоб девятым насладиться
и в труде, и за столом,

Чтоб не грызли нас печали,
рукава все засучим ...
Чтоб себя мы уважали,
сдюжим всё, коль захотим!

Одолеем, перегоним,
пляску сбацаем, споем ...
И чрез год...

Тлеют мхи на разбитой стене,
Полыхают дрожащие тучи,
Над провалом, по огненной круче
Я скачу на зеленом коне,


Пусть ликует король-сатана
Над последним костром тамиплиера,
Кровью Марса омылась Венера
И в багрец нарядилась Луна,

Пусть попы освятят приговор -
Разверзается чресел громада,
Полыхают объятия ада
Там, где шел я на папский костер,

Стала телом мне жгучая боль,
Где глаза закипели от света,
Где я проклял отродье Капета
И оставил земную юдоль,

Но, омыв меня соком...

Сивоусый кряжистый рыбак
На тоне «Девятая огнёвка»
Говорил: «Ты парень не дурак,
Ну а как относишься ты к водке?»
Так вот, говорю, и отношусь.
Не сказать, чтоб очень отрицательно.
Разве если только перепьюсь -
Вот тогда уж отношенье матерное.

Стриженный упитанный качок
Вопрошал, во тьме приблизив рожу:
-Как на жизнь ты смотришь, фраерок?
«Баксов» она всё же подороже?
-Да, дороже, только где их взять?
Деревянных нет уже с полгода.
С голодухи тяжело тикать.
Но коль надо – я...