Три сонета

Сердцебиенье успокоив,
Пишу Вам искренний ответ,
Вписав слова его в сонет.
Велеречиво. Хоть не стоит.

Я вас забыть желаю, сударь.
И ночь рыдает за окном,
Косым и ветреным дождём.
А Вы?! Вы спите беспробудно?!

Я Вам приснюсь сейчас. Скандал
Устрою.
Лучше поцелую.
Ах, мой взволнованный астрал!

Я просто очень Вас ревную.
Черкнули Вы: «Весь вечер ждал».
А нужно вечность. Я тоскую.

Небес и Бога справедливость,
К нам не всегда добро и милость.
Но если что-то приключилось,
Что нас царапает и колет,
Причиной грусти став и боли,
Не надо в том искать расплату,
За грех, что совершил когда-то.
По нам, причинам не понятным,
Творцу и Небу нужно было,
Чтобы в нас боль иглу вонзила,
Их справедливость не поймём,
Масштабом — мелким мы живём.

Три-два и три, два — снова два,
Мне шепчет тени голова,
-«Размер стиха?! — твои слова» -
У тени тихо я спросил,
Кивком в ответ...

Во степи, от люда вдалеке,
Средь холмов песчаных за курганом
Три берёзки выросли в песке,
Посаженных когда-то атаманом.

Дайте знать кто был ваш атаман,
Три берёзки, словно три сестрички.
Три берёзки, словно древний Храм,
Три берёзки, ленточка в косичках.

Три берёзки, вы храните нас,
Атаман ваш сверху наблюдает.
Каждый день и каждый Божий час
Сверху он Россию охраняет.

Застыло время, и земля застыла,
И не родит она плода.
Это сёла перестройкой смыло,
Это Русь величье позабыла
И чума косою косит города.

И уносят меня, и уносят меня
В кладбищенские закрома
Три чёрных коня, эх, три чёрных коня –
Предательство, смерть и чума!

Раскрыла смерть кровавые объятья
И принимает всех подряд.
Ныне режутся отцы и братья,
Меж славян звучат одни проклятья,
Саван – повседневный стал наряд.

И уносят меня, и уносят меня
В кладбищенские закрома
Три чёрных...

Я не охальник.
Я не паскудник.
Я – доза правды, что вы изгнали
из ваших серых уютных будней.
А маска эта, чтоб не узнали…

Ведёрко в руку, а кисть – в другую,
пишу три буквы, что всем известны.
Смотрите, люди, на весть благую,
на символ веры, и знак протеста!

Что людям гАже, то мне – по кайфу!
Чем радикальней, тем люди злее.
Пусть подключаются к любому драйву,
к любой анафеме и ахинее.

Хоть неказисты мои хоругви –
всего три буквы на черном флаге –
поверьте, люди, в...

Прошлое, текущее, грядущее
Разные плоскости жизни
И ты между ними идущий
Времена пронизываешь

Что было – осталось ворохом строчек
На лист нанесенных событий
И редко, как будто бы, между прочим
Читаешь их в поисках новых открытий

Что есть – незаметно уходит в память
В её глубине тихо тают годы
И ты без конца, каждый день решаешь
Куда твоё сердце тебя уводит

Что будет – неведомо, нет покоя
Но ты продолжаешь искать свой берег
Ты смотришь вперед, вдруг завтра откроет
Что-то что...

Ветер треплет лохмотья суровой игры,
Пахнет выгодой трон,на глазах расцветает.
Три кита раздирают добро на куски,
Три могучих червя стон души поглащают.

Темный мир не картинка фантазий больных,
Все намного серьезней "прогулок с луною".
Первый монстр с оружием в доспехах стальных,
Держит власть над людьми угрожая войною.

И послушны вельможи,кивают ему,
Счеты сбились потоком печатая воздух.
Экономики ртов посвящая клинку,
Лихорадкой пугает волнения отзвук.

Много страстных идей...

…горячий взгляд сквозь нервную толпу людей…
…немой, безмолвный смех на все проблемы…
…три голоса…внутри себя…слышу каждый день сильней…
…их споры, предрассудки…их делемы …


…задумчивая…яркая…укрытая от всех – поза…
…три голоса… «листают» мысленно стихи событий…
…задуматься…переосмыслить вновь…заставляет эта проза…
…слова не к месту, споры - решают,…как дальше быть им…


…запутанна…закрашена…моя судьба…
…шаг вправо…и жизнь покатиться клубком…
…шаг влево…случиться может в ней война...

На острове, от мира удалённом
Три старца коротали свой удел.
Молва о них прошла в краю окольном,
Не малый одолев водораздел.
И слух достиг ушей архиерея,
В тех водах проплывавшего как раз,
Перечить капитан ему не смея,
На остров повернуть отдал приказ.
Три старца. Держат за руки друг друга.
Склонились в пояс гостю. Все седы.
За ними земляная их лачуга
Ютится чуть подальше от воды.
И старцев поприветствовав радушных,
С теплом архиерей их вопрошал,
Молитвою какой за хлеб насущный...

и три слова в сердце жарким приступом
и три ноты можно угадать
и ладонь осталась гладким выступом
на который можно нажимать

и двора забытая оскомина
и скамейки крашеная спесь
на две жизни как сухарь поломана
звездной соли призрачная взвесь

так бы и сидеть не зная продыху
зная то... что нам не суждено
буквами летящими по воздуху
постучав в погасшее окно