Три кита

На Дону в нашем хлеборобном краю…
Где казаки веками защищают Родину
свою!
Стали продавать вот такой ржаной хлеб,
Нешто в правительстве у нас кто ослеп?

В этом хлебе всего 335-ть грамм веса…
Это не для глаз, в житнице нашей завеса,
Этот хлеб стоит… аж сорок пять рублей!
Кушай земледелец донской и не робей.

В блокаду в Ленинграде в 41 по 44 год…
Когда окружил его в то время немец урод,
По 250 - т грамм бесплатно давали хлеба!
Там с хлебом, была огромная проблема.

Сейчас...

Молчала о вечном,
Небес синева.
Чтоб пОд ноги лечь нам,
Летит вниз листва.

В листве иссушило,
Плоть пламя времён.
И в ней жизнь застыла,
В ней осени сон.

Листвы век короткий,
Всего за сезон.
Во времени топки,
Лист был иссушён.

В три месяца лета,
Листвы жизнь вошла.
В три месяца света,
И солнца тепла.

Под ноги упала,
Листвы желтизна.
Ей осень послала,
Покой её сна...
Марковцев Ю.

Первый советский автомобиль!
В те времена, дороги не губил…
Полторы тоны груза перевозил,
За день пробегал по двести миль.

Завод выпустил более 6-ти тысяч
машин!
Как бы добился Великих вершин…
В автомобильной промышленности
в те годы,
Преодолевая все трудные невзгоды.


Первый советский грузовик АМО Ф15 - их было выпущено всего 6 ,38 тысяч. Что с ним стало впоследствии?

История создания первого полноценного грузовика-полуторки Страны Советов началась задолго до появления...

Двадцать два ноль-ноль,
Иглой в сердце боль.
Двадцать два ноль-три,
Всё горит внутри.

В кулак пальцев горсть,
На боль сжала злость.
Но того извне,
Не поймут по мне.

Смену до конца,
Спав лишь чуть с лица.
Доработав мой,
Путь держу домой.

Двадцать два ноль-пять,
Больно, но дышать.
Всё ж могу и боли,
Верх взять не позволил.

Двадцать два семнадцать,
Смог домой добраться.
Стен родных уют,
И тепло там ждут.

Двадцать три ноль-ноль,
Взята под контроль.
Боль и я опять...

ЖИЗНЬ И БЕССМЕРТИЕ

Дух жизни – это дух борьбы.
Р. Тагор

Весь жизни смысл, всё существо её и творчество – в бореньях и исканье,
Также ещё в самоотверженном осознанном труде;
Искусство в результате непременно скажется везде,
Где будут явлены великое упорство, и отвага, и дерзанье. –
Так выкованный меч – в бою, так землепашца плуг проходит испытанье
Последнее на самой жёсткой, каменистой борозде...
Там и бессмертье, не иначе, будет уже рядом, где
Вся жизнь – в движенье и борьбе и...

- Здравствуй, Путник.
- Здрав будь, Крокодил.
- Как ты к нам забрел?
- Да вот утром встал, и пошел по Пути. Иду, иду - вижу Ты...
- Что я?
- Лежишь на обочине.
- Ну, ты ошибаешься - я не лежу. Я ползу вдоль Пути.
- Как это?
- Вот просто иду, не заходя на Путь. Машин боюсь.
- Ну сказал! Крокодил - и машин боишься?..
- Да не то, чтобы боюсь, просто нету желания встречаться...
- А ты не желай, и не встретишься.
- Как это?
- Да вот так - иди себе, иди... и лови кайф от Пути.
- Боюсь...

От любви до привычки - четыре шага
Подозрительно тихо скрывается детство
Доктора, пропишите мне датское средство
Опусти свою косу, слепая карга

Между мною и небом три марша перил
В цеппелиновом ритме мелькают ступени
И ломают прямое движение тени
И становится меньше накопленных сил

Меднолобый окурок трассирует тьму
И второе дыханье заходится в кашле
Постаревшие буквы газеты вчерашней
Придают ощущение, что не пойму,

Не воздам по делам тем, которым любовь
До краев наполняет...

Особый резон не слышать фальшивые звуки:
Сквозь решето, отбирая лишь то, что ярче:
Гнать от себя в три шеи - теплые руки:
Восстановить по памяти, прошлое в настоящем:

Только молчать, обретая в себе исключенье:
Правил не раскрывать, наполняя сложным:
Из монограммы вычеркнуть сердцебиенье:
Спрятать его под крылья покровом кожным:

От перекрестков зимы в зазеркалье стужи:
Приобрести способность скользить по насту:
Без искушенья к чувствам - обезоружить:
Перед контрольным не...

Золотая середина
От пелёнок до седин:
По лесам непроходимым
Стороной не проходи!

То ли буря мглою крыла,
То ли снег замёл следы...
Здравствуй, вестник сизокрылый
Окружающей среды!

Росчерк перьев бросил голубь
И полнеба откроил.
Ты теперь настолько голый,
Что сгодишься в короли.

Три непрожитые жизни,
Семь непрошеных смертей
Из турбины ржавой брызнет,
Тонкий обруч извертев.

Устремлюсь к небесной выси,
Захлебнусь в хмельном вине.
Я мечу словесный бисер
Перед ордами свиней...

Опять льет дождь над полем Ватерлоо
И мокнут бивуачные костры.
- Как, вы не спите, сир, уже ведь полвторого?
Раздался голос милосердия сестры,
Стоявшей на пороге тронной залы.

- Я Вас узнал, графиня де Грасси.
В смущении она платок терзала,
- Присядьте, милая, - ее я попросил.
Раскаты грома бьют по струнам-нервам,
И по литаврам связанной души,
Как думаете вы, кто будет первым?
ГрушИ иль Блюхер?*
Блюхер иль ГрушИ?
Я взять ее хотел за подбородок,
Но помешал затянутый мундир...