Три кита

Море синее бурлит.
Там живёт огромный Кит.
Властелин семи морей
В океане всех сильней.

Рыбку любит великан
Полон ею океан.
Глупый маленький китёныш -
Непоседливый детёныш.

Любит кушать молоко
И ныряет глубоко.
Так резвится и хохочет –
Расплескать всё море хочет.

Небес и Бога справедливость,
К нам не всегда добро и милость.
Но если что-то приключилось,
Что нас царапает и колет,
Причиной грусти став и боли,
Не надо в том искать расплату,
За грех, что совершил когда-то.
По нам, причинам не понятным,
Творцу и Небу нужно было,
Чтобы в нас боль иглу вонзила,
Их справедливость не поймём,
Масштабом — мелким мы живём.

Три-два и три, два — снова два,
Мне шепчет тени голова,
-«Размер стиха?! — твои слова» -
У тени тихо я спросил,
Кивком в ответ...

Во степи, от люда вдалеке,
Средь холмов песчаных за курганом
Три берёзки выросли в песке,
Посаженных когда-то атаманом.

Дайте знать кто был ваш атаман,
Три берёзки, словно три сестрички.
Три берёзки, словно древний Храм,
Три берёзки, ленточка в косичках.

Три берёзки, вы храните нас,
Атаман ваш сверху наблюдает.
Каждый день и каждый Божий час
Сверху он Россию охраняет.

Застыло время, и земля застыла,
И не родит она плода.
Это сёла перестройкой смыло,
Это Русь величье позабыла
И чума косою косит города.

И уносят меня, и уносят меня
В кладбищенские закрома
Три чёрных коня, эх, три чёрных коня –
Предательство, смерть и чума!

Раскрыла смерть кровавые объятья
И принимает всех подряд.
Ныне режутся отцы и братья,
Меж славян звучат одни проклятья,
Саван – повседневный стал наряд.

И уносят меня, и уносят меня
В кладбищенские закрома
Три чёрных...

Я не охальник.
Я не паскудник.
Я – доза правды, что вы изгнали
из ваших серых уютных будней.
А маска эта, чтоб не узнали…

Ведёрко в руку, а кисть – в другую,
пишу три буквы, что всем известны.
Смотрите, люди, на весть благую,
на символ веры, и знак протеста!

Что людям гАже, то мне – по кайфу!
Чем радикальней, тем люди злее.
Пусть подключаются к любому драйву,
к любой анафеме и ахинее.

Хоть неказисты мои хоругви –
всего три буквы на черном флаге –
поверьте, люди, в...

Прошлое, текущее, грядущее
Разные плоскости жизни
И ты между ними идущий
Времена пронизываешь

Что было – осталось ворохом строчек
На лист нанесенных событий
И редко, как будто бы, между прочим
Читаешь их в поисках новых открытий

Что есть – незаметно уходит в память
В её глубине тихо тают годы
И ты без конца, каждый день решаешь
Куда твоё сердце тебя уводит

Что будет – неведомо, нет покоя
Но ты продолжаешь искать свой берег
Ты смотришь вперед, вдруг завтра откроет
Что-то что...

…горячий взгляд сквозь нервную толпу людей…
…немой, безмолвный смех на все проблемы…
…три голоса…внутри себя…слышу каждый день сильней…
…их споры, предрассудки…их делемы …


…задумчивая…яркая…укрытая от всех – поза…
…три голоса… «листают» мысленно стихи событий…
…задуматься…переосмыслить вновь…заставляет эта проза…
…слова не к месту, споры - решают,…как дальше быть им…


…запутанна…закрашена…моя судьба…
…шаг вправо…и жизнь покатиться клубком…
…шаг влево…случиться может в ней война...

На острове, от мира удалённом
Три старца коротали свой удел.
Молва о них прошла в краю окольном,
Не малый одолев водораздел.
И слух достиг ушей архиерея,
В тех водах проплывавшего как раз,
Перечить капитан ему не смея,
На остров повернуть отдал приказ.
Три старца. Держат за руки друг друга.
Склонились в пояс гостю. Все седы.
За ними земляная их лачуга
Ютится чуть подальше от воды.
И старцев поприветствовав радушных,
С теплом архиерей их вопрошал,
Молитвою какой за хлеб насущный...

и три слова в сердце жарким приступом
и три ноты можно угадать
и ладонь осталась гладким выступом
на который можно нажимать

и двора забытая оскомина
и скамейки крашеная спесь
на две жизни как сухарь поломана
звездной соли призрачная взвесь

так бы и сидеть не зная продыху
зная то... что нам не суждено
буквами летящими по воздуху
постучав в погасшее окно

Крещусь – три пальца у надлобья,
Пишу – три пальца на карандаше,
Вижу ложь смазливого безбожья
И три пальца скручены в клише…