Три глотка

Хотелось мне в твой бар зайти,
в, твоей души красивой, пристань,
хлебнуть бутылочку тоски,
тоски зелёной и игристой,
затем, вина любви, бокал.
Оно настОяно годами,
я много лет его хлебал,
большими, жадными глотками,
а в апогее сладкий мёд,
что лишь по праздникам великим,
но, вышло всё наоборот,
я для тебя стал, вдруг, безликий,
от нашей искренней любви
сегодня капли не осталось,
опять предложишь мне свои
напиток «злость» и пиво – «жалость»,
Коктейль измены, лёд со...

В монотонности дней,
В суете бытия,
мы теряемся, блекнем, мельчаем,
и теряем друзей,
и теряем себя,
и любовь, так обидно, теряем.
И курортный роман
Возникает у нас,
так загадочно, странно, красиво,
хоть и знаем – обман,
и, быть может, на час,
этот час, как подарок, любимым.
Незнакомка моя,
Нежный взгляд, стройный стан,
Так отчаянно сердце стучится,
За собою маня,
Мой души ураган,
Увлекает и в небо стремится.
Страсть мы пили взахлёб,
не считая глотков,
в упоении глохли и...

Свежеет... Ветер в парус. Добавляя горечи,
слеза упала на язык, иль из волны моская соль?
Плевать на все морским богам, не зная горя чьи,
гонцы бегут к брегам, где ждет меня в слезах моя Ассоль.

Изодраны в лохмотья паруса и тянется
Рукою шкипер, из петли на рее,- указать нам путь.
Штурвал вращая, босоногий юнга пялится
своей судьбине в пасть... увы, ему уже не отвернуть.

Дырявые ботфорты липкой кровью залиты,
как одиноко из груди торчит кинжала рукоять.
Да, он был прав - она...

Свет ли, дым ли? Режет глаза...
Где то было? В афгане, в Чечне ли?
Липкий пот... Хода нет назад.
Черный склон, где вертушки горели.

Смрадом едким дышал закат -
Рыжей пылью и копотью боя.
Дом далек... Горяч автомат.
Веришь брат? Мы вернемся с тобою!

Горы, пасть ущелий раскрыв,
Сердце жгут. По душе - ветер стылый.
Стук АКа.... справа, слева... взрыв -
Гнут кинжальным, секут в лоб и с тыла,

Без пощады - просто война...
Та, что кончится скверно, не скоро.
Стук АКа... и взрыв...

Год – позади! Я весь кричал,
Взывая к Разуму: - Славяне!
Из рабства обратитесь к Славе,
Предков, заржавленным мечам!
Прошёл десятый, - отмечал,
- Десяток лет, ещё, проспали,
Спрятав Дедов своих медали,
Рассредоточишись по печам…

Не понимаете, что – предали(!),
Их Память, на дороге времени,
Забыв о Доблести Славян…
Не изучали, иль не ведали,
Что Русы, с Изначалья, Ведами,
От слова - ведать, средь мирян
Считались Расы Белой - знающей,
Народ – Законы почитающий -
От Пращура - Явь...

Вина глоток взбодрит чуть - чуть
Усталые глаза поэта
Но вот его пустующую грудь
Уже не сможет всю заполнить это
Когда здесь в счастливейшие дни
Как птица в клетке сердце колотилось
О прутья ребер от любви так сильно билось
И разбилось, теперь лишь шрамы слов и швы
Ну что ж забудь ее как сон, закрой усталые глаза
И докажи себе что ты не был влюблен
Хотя любил ты до конца
А если вдруг увидишь ты ее
В ее глазах отчаянная просьба
Скажи жестоко ей прости, но мне
Прощать тебя уж слишком...

Дрожит рука... моя...твоя...
Волненья сладкая струя.
Мелодия любви легка.
Секунды тянутся века...
Теряет время свою власть,
Волной захлестывает страсть,
Сердец звук чист, красив и быстр.
Летим в потоке ярких искр,
Пригубив счастье ... треть глотка
И ... вечность ... стала... коротка...

Утром проснулась столица,
принарядилась, как встарь;
видит – вдали уже мчится
в белой карете Январь.

Снежные вихри вздымая,
тройка по небу летит.
Солнце – держава златая –
в царской деснице блестит.

Да воспоет тебе славу
всякая Божия тварь!
Правишь Москвой ты по праву,
Русской Зимы государь!..


ФЕВРАЛЬСКИЙ ВЕЧЕР

Вьюги – крылатые мельницы,
перемолов небеса,
белой мукою – метелицей
запорошили леса.

Тонкое лунное кружево –
стылый морозный узор
держит на ветках...

Терпкое вино из "Изабеллы"
Глотком душистым вниз по нёбу...
Задыхаюсь запахом я лета...
Сквозь листья низкие я вижу звёзды,
Что радуясь, висят, как света грозди
Поспевшего к убору винограда,
Готового к вину...
А звёздный возчик
Хмельной заснул под тенью сада...

Жизнь застыла в монотонности одинокого молчания,
и пространство тихой комнаты только мухою жужжит,
холодильник нерешительно из угла ворчит отчаянно,
но потом, на целый час, разобидевшись, молчит.
В занавесках день скрывается, за свинцовыми гардинами,
А на лучике у солнышка сигаретная тоска,
Сизым дымом окольцована и душа моя невинная,
Упиваясь одиночеством, что-то стонет неспроста.
Мне б задуть свечу плаксивую, в прорубь бросится оконную,
И поплыть по вОлнам памяти на лучах шальной...