Тревожное

Серое небо, сырость и холод.
Серое утро, зари алой нет.
Сердце стучится в груди словно молот,
Давит на плечи мне груз прошлых лет.

Снежный декабрь нынче выдался здесь,
Давит морозец, дым валит из труб.
Мыслей, как белых снежинок — не счесть,
Ах как же часто спешил и был груб!

Часто поймём мы когда уже поздно,
Что не правы, что не нужно спешить.
Часто найти на вопрос простой сложно,
Верный ответ и с собой в мире жить.

Утро воскресное, час рамышлений,
И вновь пытаюсь понять что...

Обделённые счастьем рабы капитала
тащат скорбно окованный крест.
На толпе он лежит. Жизнь в очах их сверкала,
но затухли, как степи окрест.

Буруны. Солончак. Ветер веет, гуляет,
обжигает, уста пепелит.
Обделённые счастьем, их воля слагает
силу общую, степь шевелит.

Крест не бросить. Пусть каждый ослабший рыдает,
причитает, голов не поднять.
Давят шпалы, и каждый несчастный страдает,
во страданиях их благодать.

По дороге торёной, крестом усмирённой
следом гордо плывут барчуки...

По жизни, как во сне брожу,
Моё сердце не хочет биться,
В душе огромная пустота,
От усталости нет спасенья.

Ночь спускается к нам,
С поднебесья, ты молчишь,
Сон тревожно покинул меня.
И я начинаю сходить с ума.

Ни чего с собой не совладаю,
Ты дьявол стал в моей судьбе,
Зачем я отворила тебе дверцу
И сердце распахнула для тебя…

Как странно, что люблю страдая,
А слёзы там внутри меня сидят,
Они невольно душу заливают
Зачем Господь послал меня тебе?

Я разумом конечно...

Мне нечего сказать холодной ночью,
Пора уснуть и отпустить все страхи,
Но ты опять молчать не хочешь,
и говоришь тревожно и с надрывом,
что не понять натуру твою тонкую,
и нужных слов услышать не дано
тебе,
да, я люблю, но слово это звонкое,
не сострясает воздух в тишине...
И вот под утро, весь укутанный
ты спишь, а я в морозный выйду путь,
словами сердца убаюканный,
поспи душевный мой, чуть-чуть...

Миров не счесть, но ночь, увы, беззвёздна.
Морозный воздух поглощает пар.
На скипидар кот щурится тревожно –
Год одиозный не приемлет псарь.

Царь жалует – вне срока, слишком рано –
Валерианой, рыбой, колбасой…
Босой японец, мастер икебаны,
Незваным гостем врёт, что кот – косой!

Вся жизнь, как сон под ветками омелы;
В нём Кролик Белый вытащит брегет,
И пистолет подаст безмолвно Гелла,
А квёлый Бегемот мяукнет вслед…

В эту тёплую звёздную ночь
С лёгкой грустью смотря на луну
И прогнав неудачи все прочь
Провожаю тихонько весну

Расставаться мне жаль с ней, но всё же
Может быть это не навсегда
И наверно сказать ей я должен:
Расставание – это вода

Что- то шепчут берёзы и ели
И туман воду пьёт из реки
Ах, меня вы согрели, согрели
И мечтой, и любовью деньки

Скоро утро и мне не тревожно
Небо брызнет рассветом в глаза
Прошептать я весне верно должен:
Расставание – это гроза

А последняя ночь...

Зябко в городе простуженном,
А смешной домишко, с кружевом
Деревянным и морозным,
Из окна дыханьем росным
Смотрит нежно, осторожно,
Может чуточку тревожно.
Мимо люди, шагом съёжиным,
Ходят скрипом промороженным…

Мы – дети Света.
Пойми, ты это.
Смахни слезу!

Дано рожденье
Для восхожденья.
Смахни слезу!

Пускай все сложно,
Душе тревожно-
Смахни слезу!

Сиянье Света-
Твоя примета.
Смахни слезу!

Увидеть незримое сложно.
Коснуться незримого сложно.
Но, все таки, не невозможно,
Когда устремленья чисты.

Да, отрицать все можно!
Вот это – совсем не сложно!
А мне, почему-то, тревожно:
Ангел Ночи за твоею спиной.

Огонь разрушенья греховен.
Огонь созидания свят!
Несутся воздушные кони
В сияющий Света Град!

Направь устремления к Свету
И тень растворится в ночи,
Незримо тебе улыбнется
Пламя зажженной свечи.

Опять испытанье, опять ожиданье...
Случайностей нет? Тогда что? Наказанье?
Тревожно и громко вдруг сердце забилось
И к внутренней силе оно обратилось:
"Не дай мне сорваться, не дай разорваться,
Я сколько живу, столько буду сражаться.
А ты помоги мне, и тучи развей
И стану я биться сильней и ровней."