Третья затерялась где то

Прошлое наше – сегодня ничто,
Вороны густо над нами кричали.
- Господи, Господи, это-то что?
- Как это что?
Это крики печали.

Пальцы, сжимая в нетвердый кулак,
К небу тянулись иссохшие руки.
- Господи, Господи, как это так?
- Так и должно быть.
Коль время разлуки.

Выйду под вечер в осеннем пальто,
Рядом услышу мольбу и страданья.
- Господи, Господи, это-то что?
- Как это что?
Это ночь увяданья.

Тихо крадется туман по полям,
В нем затеряюсь, беспечный и грешный...

Ты вдевала мне в ухо серьгу
Расплескать опасаясь рыданье.
Припадала щекою к сукну
Гимнастерки моей и страданье
Разъедало родные глаза,
Оставалось в глуби амальгамы...
Голубая катилась слеза
По щеке полновесная мамы
К изъязвленным простудой губам
Застревая в развилке морщинки,
Прилипала к священным словам
Провожаний моих по старинке...

Я последний в роду нашем, мама,
Твой последыш в безвременье диком.
На ладонях станичного храма
Непрорвавшимся согнута криком,
Ты просила когда...

Памяти Геннадия Ивановича Смирнова
Где-то здесь под Клином, недалече,
Под напластование годов
В сорок первом, горестном навечно,
Лег Иван Васильевич Смирнов.
За Сестрою-речкой, за пригорком,
Летом – луг, зимою – ржавый снег.
Задохнулся воздухом прогорклым,
Без вести пропавший человек.
Он упал за самой дальней синью,
У вселенской бездны на краю.
За жену,
За сына,
За Россию,
Да и фамилию свою.
Повторяю и опять, и снова,
Беды скрутят и согнет напасть.
Если живы русские Смирновы...

Он старается.
Капает пот
Августовского душного лета.
По субботам на рынке поёт
И ничуть не жалеет об этом.
- Одинокая бродит гармонь…
Снова старую песню заводит.
- Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь…
И опять никого не находит.
Он смущает запаренный люд,
По всему непривычно и жутко.
Разве песни на рынках поют,
Где проблемы тряпья и желудка.
Остановится бабушка вдруг,
Вспомнит знойное грозное лето.
Полинялый платочек из рук
Упадёт у неё незаметно.
И девица – почти что топлесс...

А весна медлительна пока,
На полях, как уголья, вороны.
Серые повисли облака
Над училищем гражданской обороны.
Чёрный лес,
Продрогшие кусты,
Вязкий приусадебный участок,
Дятла дробь,
Ритмичная
И частая,
Среди толкотни и суеты.
Лес магнитит толпы, как метро,
Голову поднять и затеряться.
Никогда уже не повторятся
Эти кадры раннего кино.
Тонет в небе острый шпиль сосны,
Падая, плывёт перед глазами.
Три штриха медлительной весны…
Остальное дорисуйте сами.

Я хотела поделиться с Миром грустью...
Только грусть моя... Миру не нужна.
Я хотела рассказать о своих чувствах...
Но осталась с чувствами одна.

Я хотела поделиться с Миром песней...
Только песня моя... Миру не нужна.
И слова исчезли где-то в поднебесье...
Затерялась где-то песня моя.

Я хотела поделиться с Миром болью...
Только боль моя... Миру не нужна.
Я делилась с Миром всем... но только...
Разбивалась... как о камни волна.

Я печаль хотела с Миром разделить...
Чтобы хоть...

Случилось так, как ожидалось,
В ночи затеряны следы.
И только глаз твоих усталость,
Как предвещение беды.
Не досказали, не допели,
Оборвалась строка письма,
А снег затеял менестрели
И тайна в людях, как в домах.
Снежинки в окна, в двери лезли,
А там внутри – тепло, уют,
Но холодней настолько, если
Своих любимых предают.
Слова не к месту, жесты лживы,
Ты, впрочем, тоже не права,
Но остаются живы, живы
Твои последние слова.

Хорошо, что мы есть,
А теперь хорошо, что мы были.
Сохранили и совесть, и честь,
Отвергая и зависть, и лесть,
По-людски, и как люди любили.
С нами рядом прошли и друзья, и подруги.
Потерялись друзья и, почти не осталось подруг.
Время нас обожгло,
Наши судьбы – недуги.
Заметают страну непрестанные вьюги,
А строкой не излечишь смертельный недуг.
Слово Богом дано, за него и пытаюсь цепляться,
Дорогая цена, но давно заплатил по счетам.
Нам пора уходить,
Навсегда расставаться,
В...

Июнь на взгорье, лето на виду,
С такой всегдашней утренней прохладцей.
Я встану и тихонечко уйду
И след в росе успеет затеряться.
Недолгого прощанья ритуал,
Пойду один по берегу крутому.
Размытый след потянется до дому,
В котором по пути заночевал.
В нём жизнь, как лето, тоже на виду,
Спокойное и тихое согласье.
Там женщина пережила беду,
Но, как звезда ночная, не угасла.
На полочках газеты прошлых лет,
Уложены по числам для удобства,
Но бил в глаза неосторожный свет
Устойчивого...

Оглашая дали свистом,
Потому что волей пьян,
В неоглядном поле чистом
Ветер ломится в бурьян.

Вдоль дороги его клонит,
Видно буйных сил в избытке,
Но вовеки не догонит
Он цыганскую кибитку.

Тем, кто в ней наверно тесно,
Жить, когда спокойна быль,
То ли кони, то ли песня
Закружили вихрем пыль.

И хоть стук копыт всё глуше,
Эхом звонким таких встреч,
Бубен хочется дослушать,
Удаль пылом слов зажечь.

И как ветер в поле чистом,
Что одной лишь волей пьян,
Оглашая дали свистом...