Третьей лишней

Я - лист кленовый, я распят с рожденья,
С рождения на муки обречен,
Но в жаркий день дарю прохожим тень я,
А в пасмурный – всяк от дождя спасен.


Люблю рябину и люблю березу,
Но под землей – объятья наших крон,
И поцелуи и переплетенья,
И взрыв асфальтов – наш любовный стон.


Мое распятье проросло корнями
Так глубоко, вот потому - немой,
Живу, и только с ветром и дождями
Я перешептываюсь полночью глухой.


Дождя напьюсь, буяню и болтаю
Так много лишнего, себе же на беду...

Ты, может быть, веришь в магию
И, может быть, знаешь кого-то
Под знаменем адельфофагии
Эпохи постбегемота.

Но та или эта прокляты
Чужими злыми богами.
Смотри на меня сквозь очередь
К пергаменту моногамии,

Не пробуй моих наркотиков,
Не требуй запретной классики
Эпохи постбегемотика
Под поверхностью свастики.

Ты можешь быть на бумаге
И можешь быть трансцендентальной,
Но я не адельфофагий.
Ты можешь верить в случайное,

Но поздно... Необходимость...

Лет двадцать было. Я Уитмена
Читал. А звёзды за окном
Благоговейно и молитвенно
Стояли в сумраке ночном.
И свет в квартирах коммунальных
В порядке очереди тух,
И как испорченный динамик,
Орал помешанный петух.
За день устав и так намаясь,
Я изводил всю ночь табак.
И всё, казалось, шло нормально.
И всё же что-то шло не так.
Но было в мире полнолуние.
Но был невероятный час,
Когда прохладным ливнем «Лунная»
В наш микродворик пролилась.
Там, где-то в очень дальнем зале
Её Нейгауз...

Телефонный дисплей молчит,
Нет ни слова в ответ,ни мысли.
Снова сердце моё болит -
В этой жизни я только лишний.

Ты мои не увидишь глаза,
Грусть мою не поймёшь ,
В них застывшую...
Пусть летят куда-то года,
Проклиная судьбу опостылевшую.

В этой жизни всё как-то смешно:
Кого любишь - тебя не любит,
А того,кто на всё готов,
Кто молчит,что тебя он любит -
Жизнь отдаст лишь бы быть с тобой,
Не замечен тобой и не нужен...

Жизнь! В чём прелесть её,скажи?!
Чтоб всю жизнь любить...

на берегу раскошного зала,
мы с тобой... для нас с тобой ничего не надо.
прикосновение тел и рук в танце счастья.
осень дарила опавшую листву, и романтику с дождями.
твой взгляд, нежные руки твои любить я буду вечно.
ненужно лишних слов, в глазах пламя...
из далека смотрю...
на тебя. подойду поближе,
обниму, скажу как я тебя люблю.
сброшу с тебя платье...
я завтра ухожу,
вернусь когда, лишь только Богу известно.
ты будешь замужем тогда,
и дети будут у тебя наверно...
и кто же...

Переплеты дорог на ладонях судьбы,
Взмах крыла,изувеченный болью.
И отсутствье в глазах
Пустоты блеск скользящий,
Вдоль немой киноленты перфорированных звезд.

На холсте моей памяти
Выцветает весна тридцать третьего круга.
И нехватка любви,бледной краской стена
Извела мое сердце ледянною ознобой.

Что-то бродит в крови,ой что-то бродит.
Расстояния в глазах не имеют границ,
Вместо детского смеха
Я слышу вой ветра и плач одиноких птиц.
Да как коса на камень находит.

Холод,Голод...

Под скрип кровати за стеною
Привычно пишутся стихи
В них четверть странного покоя
И на три четверти тоски

Плывем в отпущенных минутах
Зачем-то спим, чего-то пьем
Мы знаем странность своей жизни
Но с этой странностью живем

В бытовках тощих коммуналок
Уют невзрачный создаем
В пылу словесных перепалок
На кухнях часто морды бьем

Цинична вдовушка-соседка
И знает цену пятакам
Но после третьего стакана
Пойдет привычно по рукам

Здесь в ненаписанных поэмах
Не будет утренней зари...

Мы были вместе лишь пять дней,
Почти неделю,
Мы целовались средь огней,
Клубнику ели.

Мы улыбались небесам,
А ночью звездам.
Мы засыпали в три часа,
Вставали поздно.

Благодарю в который раз,
Тебя, Всевышний,
Что свёл меня с моей мечтой.
Теперь я лишний!?!?

Одиннадцать ноль-ноль, субботняя маршрутка
Бесцельная поездка в никуда
Я промотал последнюю получку
Но деньги, что, ведь деньги – лишь вода

Смотрю в окно, толпится люд прохожий
Торопится, бежит, у всех дела
Лишь я, спокойно еду в неизвестность
Чтоб лишний час у жизни отняла

Мигает светофор, на перекрестке пробка
Водитель весь извелся, матерясь
С размаху, дверью, хлопнула девчонка
Не оглянувшись и не извинясь

Поехали вперед, тенистая аллейка
И в ней юнец насилует мольберт
На...

В этот серый вечер и, наверно, завтра,
Послезавтра, после… год и целый век
Не к кому идти мне, некуда податься.
Разве же урод я и не человек?!

В телефонной книжке,
в записной,
в загашнике
Номера, квартиры, -
но не те, не те!
Как придёшь – всё лишнее,
всё чужое, зряшное.
Всё одно и то же – при свете, в темноте.

Стало быть, не выдержал
жизни я экзамен?
Стало быть, напрасно вены гонят кровь?
Что ж вы, люди, смотрите
стылыми глазами?
Что ж вы отнимаете право на любовь?!