Трава поднимется примятая

Стихи тебе и даром не нужны.
Жеманность в них, красивость и притворство.
Глаза бы были мужние нежны.
Душа его не стала б коркой чёрствой.

А он всё чаще в сторону глядит.
На тех, кто помоложе, понаивней.
То беспричинно весел, то сердит,
То солнечен, то мрачен, как руина.

Твой день рожденья. В доме торжество.
Но настроенье не поднимет зеркало.
Да и вино – оно такое терпкое.
Вот разве дети – копии его…

Я ведаю о том, чего не знаю.
Я знаю то, о чем не ведать мне.
Я вижу то, чего не понимаю,
и понимаю скрытое во тьме...

И я плыву в бездонном океане,
а разум мой лежит на самом дне.
И кажется, душа моя в капкане,
но те границы созданы извне…

И в этом сне бессонница томится.
И в разделеньи цельность так ясна!..
Мне в каждом вдохе заново родиться
и умереть, упав в объятья сна…

И бесконечный шепот откровений
поднимет разум от фальшивой лжи.
И я не жажду больше исцелений,
лишь...

Я на лыжах часто очень
Отдыхаю здесь.
Вот закончен день рабочий,
Выходной – я в лес.

По лыжне один брожу я,
Мне бы на диван…
Свою тайну расскажу я,
Может, только Вам.

Там, вдали, средь сопок, леса
Домик, людям рад.
В нём работает невеста –
Лыжи напрокат.

Вот сижу я с ней в буфете,
Слушаю пургу…
Без девчонки, знаю, этой
Жить я не смогу.

Но, застёгивая ворот,
Попрощаюсь с ней.
Ведь меня же тянут в город
Узы посильней.

А она напротив станет,
Не поднимет век.
Видно...

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...

Был миг, и не один - Я узнавала себя.
Душевный крик, и снова
Собственной печалью его губил,
И вновь просил.
Таков есть тот, кто полностью упавши в лужу,
Уже не перестанет подниматься никогда.
И он поднимется , Мы знаем Верим, Любим.

Когда последний изувер
Отдастся в лапы Вельзевула –
Умрёт последний лицемер;
Издаст понтифик римский буллу:
«Об избавленьи от страстей:
От дураков и равнодушных,
От скорбных и дурных вестей,
От грубых, каверзных и скучных…».

Когда последний идиот
Покинет дом умалишенных –
Набобом щедрым станет жмот,
Не будет изгнанных и пленных,
Возлюбят сирых и врагов,
Бездомным выделят чертоги,
Не сможет сторож сапогом
Пинать заснувших у дороги.

Когда последний подхалим,
Расправит шире...

Следов цепочка, мили отмеряя
Минует тени павших городов.
Иду, и сам себе не доверяя,
Средь миражей разыскиваю кров.

Гулящий ветер, мимо пробегая
Поднимет пепел с выжженной земли.
И улетит, свободу обретая
За горизонт, где скрылись корабли.

Как узник, в неприступном каземате
Вдыхает влагу с вылизанных стен,
Приговорен к пожизненной расплате,
Но все же ждет с надеждой перемен,

Вот так и я, тревожусь и мечтаю,
В попытках обрести свой скромный рай.
Иду и путь прямой предпочитаю...

Ты гордость наша и слава,
Трёхцветный российский флаг.
Крепнет наша держава,
Врагов превращая в прах.

Живи и цвети Россия.
Пусть будет неведом страх,
А души твои босые
Прикроет российский флаг.

И гордость волною нахлынет.
В весельи, в труде и в бою
Страна над собою поднимет
Святую трёхцветность свою.

Одинокий дятел, молодой и борзый,
Вечером в окошко просигналил в Морзе.
Перепутав точки и тире местами,
Передал мне тексты все, почти словами.
Долбит не напрасно боль в виски седые,
Страшно и ужасно – все слова немые!
Вроде бы и буквы, выстроены стройно
И в себе несут смысл почти пристойный,
Но в итоге грустно на душе, так пусто,
Не родилось в сердце нужное мне чувство,
Не сложилась песня, не запели струны,
Вспомнилось: когда-то был весёлым, юным,
Приходила муза, да в обнимку с лирой...

Четыре человека выпивали,
Забыв про жён, забыв про все дела.
Они не выпивали, а летали,
И комната кабиною была.
И командир подымется,
сломившись,
И "Звёздочку" поднимет над вином.
А завтра – спрячет,
показав сынишке, -
Ведь лётчики не носят орденов!
У лётчиков все звания равны.
На поле лётном мало козыряют.
А в воздухе погоны не нужны -
У лётчиков и маршалы летают!
А я люблю их, рослых и отчаянных,
Когда они гуляют, как никто, -
Не потому, что много получают,
А потому что...